Бывших любовниц не бывает
Шрифт:
– Что?!
Она была бледнее смерти.
– Этого не может быть…
– Еще как может!
Я достала из сумочки диктофон и включила его. Послышался голос Крапивина. Прослушав две-три фразы, я выключила записывающее устройство.
– Что, вы договорились избавить друг друга от своих ненавистных вторых половинок? Вася сжег вашего мужа в гараже, а вы сожгли лицо его супруге, по сути, убив ее этим. И все у вас складывалось хорошо, не так ли? Два богатых вдовца! Правда, у одного из них есть ребенок, но ведь это не беда! Ребенок вряд ли стал бы помехой вашему счастью. В конце концов, у девочки есть
В этот момент зазвонил мой мобильный, и я достала его из кармана джинсов.
– Тань, это я, – послышался в трубке радостный голос Мельникова. – Крапивин только что сознался, что это он напугал старушку в подъезде!
– Каким образом?
– Показал ей игрушечный пистолет! Женщина-то пожилая, зрение плохое… Короче, она приняла его за настоящее оружие. Он наставил игрушку на нее, сказал, что пришел ее последний час, и она, естественно, приняла все за чистую монету. Хотя тут Крапивин не соврал: ведь он пришел, именно чтобы убрать старушку с дороги. Бабка схватилась за сердце, сползла по стене на пол, а он преспокойно ушел.
– Вот садюга! Откуда же он узнал, что у старушки больное сердце?
– Ну, об этом-то как раз нетрудно было догадаться: человек пожилой, а у пожилых, как правило, плохо со здоровьем.
– Согласна. Спасибо, Андрюша. Как говорится, готовьте дырочки для звездочек… – Я убрала мобильник в карман и посмотрела на Светлану: – Ну, вот и все! Ваш Вася рассказал следователю, что напугал Александру Семеновну игрушечным пистолетом. Таким образом, Светлана Юрьевна, вы вдвоем убрали с вашей дороги трех человек. Три жизни на вашей совести! Думаю, мог появиться еще и четвертый труп: сосед-алкаш! Но ему дико повезло: он сейчас в запое и из дома не выходит. Вот и говорите после этого, что пить – вредно!
Светлана закрыла лицо руками и откинулась на спинку кресла. Как мне послышалось, она тихо застонала.
– Крапивин попросил вас убить его жену? – спросила я.
Она молчала, продолжая сидеть с закрытыми ладонями лицом.
– Он, – едва слышно сказала она наконец.
– Понятно: не мог же он прийти к невесте, то есть к вам, ни с чем! Это как-то даже несолидно для человека его уровня!..
Она оторвала ладони от лица:
– Что ему грозит?
– Провести остаток дней в камере.
А она не потеряла самообладание! И спрашивает не о себе, а о своем любимом.
– Ну, что, поехали в отделение?
Ей понадобилось некоторое время, чтобы прийти в себя. Потом она молча встала, сдернула с головы косынку и направилась в одну из комнат.
– Вы куда? – насторожилась я.
– Переодеться, –
– Только дверь, пожалуйста, оставьте открытой, – попросила я. – А то мало ли…
В этот момент снова зазвонил мобильник, я достала его. На дисплее светилось: «Вероника Станиславовна». Женщина отчаянно закричала в трубку:
– Танечка! Что же это творится?! Мне только что звонил следователь… этот… как его? Ложкин! Он сказал, что закрывает дело моего сына за отсутствием состава преступления! Что же, убийцу искать никто не будет?!
Вероника Станиславовна едва ли не рыдала.
– Не закроет, – заверила я мою заказчицу, – он еще не в курсе, что преступник уже найден…
– Как?! – не то ужаснулась, не то обрадовалась она. – Уже найден? И кто же это?
– Пока я могу сказать только одно: вы, Вероника Станиславовна, были правы. А подробности – при встрече, в самое ближайшее время.
Я убрала мобильник в сумку. Светлана вышла из комнаты в строгом черном брючном костюме, с большой сумкой через плечо, волосы ее были зачесаны назад.
– Я готова ехать, – тихо, но твердо сказала она.
Ее голова была гордо вскинута, взгляд был направлен куда-то поверх моей макушки. Мне показалось, что Светлана так ни в чем и не раскаялась. Я оглядела ее с ног до головы и встала с кресла.
– А ведь я предлагала вам – отправиться в отделение и признаться во всем, – напомнила я ей. – Теперь вам приходится ехать в моем сопровождении, и, боюсь, явки с повинной уже не получится.
– Ну и черт с ней! Раз уж так получилось… Скажите, я увижу там… Василия?
– На очной ставке…
Так закончилось дело об убийстве Никиты Говорова. В тот же вечер, доставив Светлану в отделение к Мельникову, я отправилась к моей заказчице, рассказала ей все самым подробным образом и получила окончательный расчет. Мы долго сидели с ней в кухне, пили чай; женщина плакала, сокрушалась о судьбе своего единственного сына, погибшего такой ужасной смертью, и более или менее успокоилась лишь тогда, когда я сказала, что ее снохе светит как минимум лет пятнадцать. А уж сколько запросит прокурор…
– Я буду требовать в суде наказать ее по максимуму! – сказала Вероника Станиславовна.
– Это ваше право. Кстати, после суда вам предстоит заняться оформлением наследства, – напомнила я.
– Господи! – ахнула заказчица. – Еще и наследство! Ну, квартира – это ладно, а что я буду делать с этими кафешками?! Я же ничего не понимаю в бизнесе, я всю жизнь воспитателем работала, теперь – няней…
– Думаю, в этом вам может помочь один человек…
Я достала из сумочки визитку Ларисы Сергеевны и положила ее на стол.
– Кто это? – Вероника Станиславовна потянулась за очками.
– Это правая рука вашего сына, его помощник и верный друг. Она начинала вместе с ним и знает, как вести дело. Лучшего управляющего вам не найти! Светлана уволила ее, но, если вы позвоните и поговорите с ней, думаю, она с радостью вернется на работу.
– Так это Лариса? Да, да, Никитушка говорил о ней, я помню. Замечательная женщина! Обязательно позвоню ей.
– Тогда передавайте от меня привет.
Я встала. Была уже глубокая ночь, и мне пора было домой.