Бывших не бывает
Шрифт:
— Да уж понял, — со вздохом усмехнулся Олаф и покосился на Одинцова. — Ты-то как с этим справляешься?
— Честно? — Виктор загадочно прищурился. — Презервативы иголкой прокалываю. — Майор поперхнулся элем, и Александр от души приложил ему по спине. — И жду не дождусь, когда мне предъявят две заветные полоски на тесте И вот тогда… — Во взгляде потомка славных конунгов застыла стальная уверенность в собственных словах. — Выкину ее чертов байк на помойку!
— Ох
Два часа спустя.
— Представляешь, я беременна!
Я и раньше замечала, что валькирию буквально распирает от какой-то великой тайны, но не торопила. И как только мы вдоволь погоняли по вечернему Подмосковью, на обратном пути мне и признались.
— Но… — Я пока не понимала, радуется ли этому факту Вики или это зачатки истерики, так что говорила, тщательно подбирая слова. — Вы ведь еще даже не поженились…
— Ага! — Виктория сияла, словно северная звезда. — Просто… Знаешь, я подумала, что тянуть глупо! Дадут боги — значит, так надо. И я… — Валькирия понизила голос, хотя нас в принципе никто подслушивать не собирался, и таинственно призналась: — Я презики прокалывала.
Я озадаченно моргнула, поражаясь логике, точнее, ее отсутствию.
— Зачем?
— Ты не понимаешь! — Вики с жаром зачастила. — Он такой клевый! А как за Ольгой ухаживал, когда она в больнице была? Ты бы только видела! А когда я ему сказала, что тоже могу детей иметь, так он вообще сиять начал! Как сверхновая! Так что… — Вики аж на месте запрыгала от переполняющих ее эмоций. — Я беременна! Сто процентов!
— Что ж… поздравляю. Счастливый отец уже в курсе?
— А вот тут все сложно… — Валькирия скисла. — Не у тебя одной в женихах тиран и самодур. Представляешь? Сказал, что как только начнем детей планировать, так байк в гараже запрет и ключи выбросит. Так что… — Она вздохнула и решительно поджала губы. — Пока нет.
— Зря. — Я осуждающе качнула головой. — Честно скажу: такой безголовой дурынды, как ты, еще поискать, но подумай о том, как ты обидишь его своим молчанием. Тебе оно надо? Лучше дай ему понять, что готова уступить, но лишь на определенное время. Скажем, годика на два. А за это время и его воспитаешь, и малыша. Уж поверь мне, так будет лучше для всех.
— Угу. — Вики скривилась. — И что мне делать эти два года? Это ж и на арену мне ход закрыт. И что? Сидеть, пинетки вязать да борщи варить круглые сутки?
— Ну
— Хм… — Виктория думала непривычно долго, но когда все же надумала, то ее лицо осветилось той самой уверенностью, которая говорила о тщательно взвешенном и единственно верном решении. — Ты права, ведьма. На этот раз мы будем жить долго и счастливо!
P.S.
В итоге мы основали собственный байкерский клуб, открыли таверну «для своих» и потихоньку подыскивали помещение для оружейной лавки. Виктория сияла, найдя себе новое занятие по душе, и потихоньку округлялась, Олаф все чаще намекал, что и мне это будет к лицу, но я поддаваться на провокации не спешила. Всему свое время. Чувствовала, что…
— Здравствуйте. Вы — Айя?
Поздним зимним вечером выходного дня в таверне хватало народу, но, видимо, кто-то из персонала сжалился и направил молодую женщину со следами побоев на лице прямиком ко мне. За дальний хозяйский столик, ловко спрятанный между фальшстеной и вазоном с плющом, подвешенным почти к потолку.
— Допустим. — Я внимательно разглядывала роскошно одетую брюнетку, на чьем лице явственно читалось отчаяние, и понимала, что и на этот раз интуиция меня не подвела.
Слухами земля полнится…
— Помогите мне, — робко выдохнула женщина, теряясь под моим испытующим взглядом и сминая в руках дизайнерский клатч. — Я заплачу. Любые деньги!
Вздохнула. Вновь внимательно оглядела просительницу, задерживая взгляд на искусно замазанных синяках и ссадинах, и, уже понимая, что почти согласна, все равно уточнила:
— Вы знаете, кто я? Понимаете, на что подписываетесь, обращаясь ко мне?
— Да. — Брюнетка отрывисто закивала, отчего с ее плеча соскользнуло дорогое соболиное манто, и стали видны синяки и на шее. — Я все знаю. Все, что попросите. — В ее глазах промелькнула боль отчаяния. — Только, пожалуйста, помогите. Мне больше не к кому обратиться…
Где-то на грани слышимости тоскливо заскулил пес, и я поморщилась. А вот этого не надо. Не люблю…
— Присаживайтесь. Чайку?