Бывший 2. Роди мне сына
Шрифт:
Боясь, что передумаю, прячу всё это непотребство во рту и запрокинув голову, громко и протяжно постанываю. Нежный бисквит тает во рту.
— А я думаю, чем ты тут занимаешься? — раздается низкий голос сзади.
— Адриан? — неловко оборачиваюсь и киваю на столик. — Хочешь? Ты ведь так и не попробовал.
— Не буду вас объедать, — в его голосе слышится улыбка.
— Да я только ложечку. Мне больше нельзя. Вот уйду в декрет и буду объедаться, пока никто не видит.
— А я бы посмотрел…
Растерянно
Расстёгнутый воротник рубашки, короткие волоски в вырезе на груди, плоский живот, блестящая пряжка на ремне, идеально-отглаженные темно-серые брюки. На этом мужчине мне нравились и выцветшие джинсы с косухой, но, надо признать, деловой шик будто создан для Макриса.
— Ты довольна результатом, Вера? — Спрашивает Адриан, припадая плечом к дверному косяку и складывая руки на груди.
Снова посматривает на розовую начинку в торте.
— Вполне, — отворачиваюсь, чтобы скинуть в сумку косметику с туалетного столика. Сюрприз в блестящей коробке решаю оставить до завтра. — Мне правда было всё равно… я буду любить одинаково и сына, и дочь. А ты? Расстроился, наверное? Ты ведь сына хотел…
— Не расстроился, — отвечает он спокойно.
Тишина словно разгоняет неловкость между нами до максимального уровня. Двое людей, которых, по сути, объединяет не родившийся ребенок и общее, скомканное прошлое.
Молча меняю обувь и накидываю на плечи тренч.
— Ладно, Андрей, — проговариваю, захватывая букет. — Мне пора. Приятно было поболтать.
Любезно улыбаюсь. И чуть нахмуриваюсь, потому что уходить мой гость не собирается.
— Поужинаем вместе, Вера? — предлагает Адриан, так и не сдвинувшись с места. — Отметим?..
Поужинаем?.. Отметим?..
Хм…
— Я… мне…
Теряюсь мгновенно.
Грек снова одним предложением выбивает у меня землю из-под ног. Он как кусок самого сладкого и вредного торта — стоит только попробовать ложку… и понеслась. Уже стонешь в потолок...
А это мы уже проходили.
— Вера, — приоткрытая дверь распахивается, и я вижу Марселя. Он очень мило выглядит в роли спасителя. — Готова?
— Да, — наблюдаю, как Адриан, убирает ладони в карманы брюк и усмехается.
— Букет, пожалуй, я донесу, — предлагает оператор.
— Да, он тяжелый, — выпускаю из рук цветы. — Адриан Константинович? — обращаюсь к Макрису, приподнимая брови.
Демонстративно потряхиваю ключами от кабинета. Грек мажет взглядом по моему животу, вороху ромашек в руках Марса. И молниеносно разворачивается.
— Хорошего вечера, — уходя, тихо произносит.
На секунду замираю, потому что своей реакцией Адриан вспарывает старые швы на сердце.
— Всё в порядке? — интересуется Марсель.
— Вполне, — выхожу из оцепенения и делаю то, что собиралась.
Закрываю
А потом, когда Степан, доставляет меня уставшую, но счастливую домой, на кухонном столе нахожу два огромных букета гиацинтов.
Один — абсолютно волшебного, нежно-розового оттенка, а второй — не менее прекрасного, небесно-голубого.
Оставив замызганные за вечер ромашки на комоде при входе, приближаюсь и рассматриваю букеты. Пальчиками пробегаюсь по объемным соцветьям.
Вскрываю записку, размещенную под одной из ваз.
«Я тоже буду любить Её, но честно... надеюсь, что твой узист ошибся…»
Глава 24.
Субботним утром, решив наконец-то выспаться, отключаю будильник, но уже через два часа просыпаюсь от настойчивого звонка.
— Черт, — ворчу, пытаясь разлепить глаза.
Весеннее солнце светит прямо в лицо, поэтому хватаю орущий телефон с тумбочки и прячусь с ним под одеяло, снова закрывая тяжелые веки.
— Да.
— Вера, привет, — слышу в трубке робкий, знакомый голос.
Сквозь сон пытаюсь вспомнить его обладательницу.
— Да-да, — ещё раз отвечаю.
— Это Хлоя.
— Хлоя? — подскакиваю на кровати, выбираясь из одеяльного кокона. — Привет. У тебя что-то случилось?
— Нет, — смеется она. — Я просто хотела спросить, приедешь ли ты?
И снова напрягаю память, чтобы вспомнить какой сегодня день. Интересно, беременность всегда действует на женщину как средство для потери памяти? Важные даты, неотложные дела, запланированные встречи — уровень моей забывчивости зашкаливает.
— А что сегодня? — непонимающе спрашиваю.
— Мой день рождения, — возмущенно выговаривает дочь Адриана.
Вспоминаю, как записывала дату в ежедневник и вчера вечером оставила его в офисе, вместе с блестящей подарочной коробкой, которую так и не открыла. В телецентр довольно часто кто-то из массовки приносит гостинцы. Что-то я отдаю съемочной группе, что-то особо понравившееся оставляю себе.
— Блин, прости, пожалуйста, Хлоя. У меня и подарок есть, а вот по датам я растерялась.
— Ну, слава богу, — смеется Хлоя. — Главное это подарок, Вера. Я отмечаю в «Колизее», гости приглашены в полдень.
Закатываю глаза, потому что «Колизей» — это стандартное место проведения мероприятий для греческой диаспоры. То есть продавила Эрика папочку Макриса? Никаких боулингов, только шикарный прием, только хард-кор!
— И я… очень тебя жду, в общем, — смущенно договаривает девушка.
— Я приеду обязательно, Хлоя, — улыбаюсь. — Сейчас позавтракаю, соберусь. И сразу приеду. Такой вечеринки уж точно не прощу.