Бывший
Шрифт:
— Мои менеджеры свяжутся с вами, Татьяна.
Еще одна пауза, я встаю, останавливаясь у своего стола. Макар замер у выхода. Он собирается что-то сказать, но в этот момент в щели раскрывшейся двери появляется голова Игната.
— Танюш, возникла проблема, там хотят поменять условия договора на оптовую поставку выпечки, а еще просят увеличить скидку на товар.
Он не сразу замечает моего гостя и, заглянув за полотно двери, щетинится. Вообще сдурел.
— У вас есть еще какие-то вопросы? — заходит он в мой кабинет.
— Да, — усмехается Макар, переводя взгляд с меня на Игната, — у нас с Татьяной остались организационные
— Вы можете решить их со мной или Ириной. Татьяна очень занята.
Открываю рот, чтобы возмутиться, кто тут в конце концов главный, но в проеме появляется Ира. Заглядываясь на Макара, подносит мне бумаги на подпись. Он улыбается ей.
И мне это не нравится.
— Игнат, что ты здесь делаешь? — одергивает Ира замершего в углу юриста, — ты, по-моему, здесь на полставки, а торчишь целый день.
— Это тебя не касается, Ирина.
— Меня все касается.
— Лучше бы ты качественно делала свою работу и меньше на грузчиков заглядывалась.
— На каких еще грузчиков!? — вскрикивает Ирка.
Мое терпение лопается. Устрою им, когда вернусь.
— Пойдемте, Макар, я провожу Вас.
Я прикрываю дверь своего кабинета, за которой слышу:
— Ты что себе позволяешь, Игнат?
— Я всего лишь констатирую факты, ты смотрела на грузчика без майки, прям слюной капала. Твоему Никите вряд ли понравится такое поведение. Хотя где он? Никита??? — кричит как в лесу. — Никита??? Ах, он зачастил в командировки. Наверное, к законной жене и детям!
Я закрываю дверь поплотнее и перевожу взгляд на Макара, который сжимает губы, стараясь сдержать приступ смеха.
— Извините меня, пожалуйста, за них. Иногда они бывают нормальными и отлично выполняют свою работу.
— Татьяна, Вы слишком добрая, я бы их уволил к чертям собачьим.
— Мне говорили.
Мы идем бок о бок.
— Я пришлю Вам планы стратегии по электронной почте и уже завтра к Вам приедут наши менеджеры.
— Понятно.
Мне жаль расставаться с Макаром. Как будто если он уйдет, то уйдет навсегда. Он вполне может быть женат, иметь трех любовниц и собаку. Но мне чудится — если он исчезнет, я снова останусь наедине со своими мыслями и страхами. Игнат начнет крыть матом Тимура, Ира доканывать меня тем, что я по-прежнему к нему неравнодушна. За час знакомства Макар умудрился вселить в меня уверенность, что все будет хорошо. Он успокоил меня всего парочкой слов.
Попрощавшись, мой новый знакомый направляется к выходу. Я уже планирую вернуться в кабинет и навалять подчиненным за позорное выяснение отношений при чужих людях, но в этот момент Макар возвращается. Чувствую облегчение, меня распирает от необъяснимой радости.
— Что Вы делаете сегодня вечером, Татьяна?
— Можно просто Таня, — улыбаюсь я ему в ответ.
Глава 17
Таня
Внутри себя ощущаю странное состояние затаённости. Оно сродни туго сжатой пружине, ожидающей мига, когда щёлкнет предохранитель. Реальность неминуемо накроет, и мои круассаны станут никому не нужны. Расслабиться удается с трудом. Сюрприз у Айвазова получился на славу. Изо всех сил гоню от себя пагубные мысли. И очень рада, что сегодня вечером вместо того, чтобы сидеть и пялиться в стену, утопая в жалости к самой себе, я прогуливаюсь по набережной под руку с молодым
Макар интересен, подтянут, ухожен, стильно одет и очень хорошо пахнет. А самое главное — его сила, рост и крепость вызывают во мне горячий трепет ожидания чего-то приятного. Тот самый, давно забытый. Чувствую себя школьницей на первом свидании.
— Мы уже разработали кое-какие варианты, — улыбается Макар.
Вечер тихий и темный, усыпанный большими яркими звездами на небе и в отражении залива. Вдоль набережной зажигаются точки желтых фонарей. Белеют светлые четырехугольники зданий. По деревянному помосту легкими черными силуэтами медленно движутся люди.
— Как мне это видится, — продолжает он, — твоя пекарня — это пекарня формата «у дома». Здесь всегда свежий хлеб, вкусная выпечка, горячие пироги. Всё из натуральных продуктов, по доступным ценам. Каждый рецепт оригинален. Ничего, что бы напоминало поток или промышленный стандарт.
Мне нравится его слушать: голос глубокий и очень приятный. Ценю, что даже после работы Макар переживает за мой бизнес.
— Думаю, нужно открываться рано утром и работать до позднего вечера, чтобы охватить всевозможные жизненные ситуации покупателей и закрыть все их потребности. При этом постоянно расширять ассортимент изделий.
Я согласно киваю, стуча каблуками.
— Дизайн помещений нужно будет изменить, выполнить его в уютном стиле европейских кондитерских. Аромат свежей выпечки, разносящийся по улице,
привлечет проходящих мимо людей.
— Значит, он планирует франшизу пекарен?
— Идиотизм он планирует, а не франшизу, — заливается смехом, осматривая меня своими голубыми глазами.
Мне нравится его смех, задорный, с перекатами. Мне приятно на него смотреть. Во время нашего с ним ужина Макар снял пиджак, и я невольно залюбовалась тем, как напрягаются руки под рубашкой — набухают узлы крепких мускулов. Он очень хорошо сложён. Но я так и не спросила, женат ли он. Макар вполне может рассматривать меня в качестве любовницы. С трудом представляю, чтобы мужчина с такими глазами, улыбкой и должностью оказался свободен. А еще у него «кия» универсал — абсолютно семейная тачка. Так может быть он несвободен и ищет развлечений на стороне?
Как я отношусь к роли любовницы? Совершенно точно отрицательно. Я знаю, что такое ревность, боль подозрения. Это тяжело, я не хочу быть причиной страданий, даже для незнакомого мне человека.
— Ты шикарно выглядишь, — мы перешли на «ты» и Макар притормаживает, опираясь на деревянные перила, — но я переживаю, что у тебя дико устали ноги.
Не замечаю, как начинаю флиртовать. Перед нашим свиданием я успела снять деловой сарафан и переодеться в короткое черное коктейльное платье. Оно хорошо контрастирует с моими белыми волосами. На ногах — привычные шпильки.
— Мои ноги в порядке, не переживай, иногда на работе я проделываю до семи тысяч шагов между кухней, залом и кабинетом.
— Ты выносливая, — игриво смотрит на меня Макар.
— Смотря в чем, — вторю ему.
Он отворачивается, явно смутившись. Но быстро возвращается ко мне.
— Ты заставляешь меня нервничать, Татьяна.
— А мне кажется, что ты привык к женскому вниманию и давно разучился нервничать.
Он снова смеется, в свете фонарей его глаза кажутся еще ярче.
— Думаешь, я из тех, перед кем женщины укладываются в штабеля?