Caged Hearts
Шрифт:
– Да, я обещаю. Определённо.
Он окинул меня изучающим взглядом, а затем пожал плечами, снова улыбаясь.
– Хорошо. Вот так-то лучше. Если ты завтра с утра пойдёшь на стадион, то встретишься с моим "шпионом", который наверняка не откажет тебе в консультации, если ты захочешь немного побегать, - Судзуки-сан лукаво мне подмигнул.
– Консультации?
– осторожно уточнил я.
– Ещё увидимся.
Фельдшер ушёл без ответа, помахав рукой, а я подошёл к Рин, ждущей меня, праздно опёршись о стену коридора и разглядывая
– Ты принимаешь лекарства от своей сердечной болячки?
– спросила меня Тэдзука так, словно самый вопрос её и не интересовал.
– Ты подслушивала?
– Мой тон был более обвиняющим, чем я планировал, будто я на неё ругался. Но если и так, я не хотел об этом говорить. Я только что её встретил и совершенно не знаю её. Это не её дело. Фельдшер, похоже, тоже незнаком с понятием врачебной тайны, раз говорит о таких вещах на людях. Но Рин ведь в этом не виновата. Я поглядел на неё, внезапно почувствовав себя виноватым, но Рин лишь смотрела куда-то через моё плечо, а её голова наклонена как у птички.
Эх.
Не знаю, почему для меня это так сложно. Чувство, будто есть какой-то непостижимый замок , не позволяющий мне быть более откровенным в этом вопросе.
– ... да. Они для моего сердца.
– Тебе от них лучше?
– уточнила Рин.
– ... нет. Не особо. Просто чуть менее плохо, - признался я.
Рин посмотрела на меня ещё немного, ничего не говоря и без каких-либо различимых эмоций. Я был благодарен ей, что она ничего не сказала. Думаю, я ещё не вполне привык ко всему этому. В больнице с этим было проще, но я ещё не разобрался, как жить "нормальной" жизнью со своим недугом.
Мы вышли из главного здания, и Рин повела меня в сторону общежитий по той странной помеси парка и школьного двора. Мы остановились у небольшого клочка зелени перед зданием общежития.
Общежитие было построено на небольшом возвышении, окружено стеной и несколькими деревьями, которые всем каждый раз приходилось обходить вокруг. Выяснилось, что вся стена, построенная из таких же кирпичей, что и само здание, была покрыта своего рода картиной.
Большая её часть была не более, чем наброском, - быстрые мазки, сделанные чёрной и белой красками по серой штукатурке, покрывающей практически всю длину стены, - но некоторые места выглядели более законченными. Тут можно было различить лица людей, ноги и руки. Однако я не мог с уверенностью сказать, что именно изображала картина в целом.
Стопки чего-то, напоминающего банки с красками, штабелями располагаются на земле вдоль стены.
– Видишь, работа над левой частью едва сдвинулась, - указала мне Рин.
– Всё потому, что вчера у меня не было настроения, и я сдалась, а взамен пошла медитировать. И тут внезапно настало утро. Надо бы мне над ней поработать, но ребята из кружка рисования помогают с фонами и основными поверхностями лишь от случая к случаю - вот в чём проблема. Легче
Совсем отходя от прежней темы, она взмахнула рукой ... ну, или той её частью, которая у неё была, чтобы наглядно продемонстрировать, хотя я и так уже всё понял. Её белый рукав развевался по ветру, и мне пришла в голову мысль, что зрелище могло выйти печальнее, чем получалось. Но всё же в течение последних нескольких дней это заставляло меня чувствовать себя не в своей тарелке, как и практически любое напоминание об... особенностях учеников "Ямаку".
Девушка, конечно, не могла заметить моих мрачных чувств, как и того, что я перестал её слушать... и продолжала болтать:
– ... и поэтому я пытаюсь выяснить, есть ли что-то, что нужно выяснять, и выяснить это прежде, чем будет слишком поздно, и всякая надежда будет потеряна.
– А почему надежда может потеряться?
– тупо повторил я, пытаясь не показать ей, что пропустил её речь мимо ушей.
– Потому что краску надо нанести, потом она должна высохнуть, а потом быть закрашена слоем другой краски. На это нужно время, - Рин, наконец остановилась, по-видимому думая, что пришла к какому-то логическому заключению.
Эх, голова моя садовая... Ведь прослушал всё, совершенно. Попробую начать всё с самого начала.
– Так значит, это твой проект? Ты сделала... это?
– я указал на разрисованную стену, чувствуя себя идиотом.
– Да. Да, - монотонно ответила Рин.
– Всё целиком?
– моё мнение о собственном интеллектуальном уровне не изменилось ни на йоту.
– Да.
– Очень здорово, но...
– я запнулся, вдруг почувствовав, что забрёл прямо в центр минного поля неполиткорректности.
– Всё нормально, можешь это произнести. Может быть, я даже не разозлюсь, - подбодрила меня Тэдзука
Я сильно покраснел. Даже не знаю, что тут правильнее было бы сказать, если вообще можно было сказать что-то. Однако кажется, я куда более чувствительный, чем Рин. Действительно, очень неловко.
– Ты не хочешь спросить?
– Девушка выглядела разочарованной.
– ... как ты рисуешь без рук?
– выдохнул я.
– Видишь, со мной легко говорить, правда? Рисую ногами, - на лице Рин заиграла улыбка. Вот только её интонации я не смог разобрать: то ли, довольная, то ли печальная, то ли вообще что-то третье...
– Я, в общем-то, догадался, но разве это не трудно?
– я соврал. Я вообще об этом не думал. До этого момента.
– Ты догадлив, - я не понял. Это она серьёзно или издевается?
– Как бы то ни было, думаю, нетрудно. Но, может быть, я просто уже привыкла.
Я и представить себе не мог, что она может быть художницей, но вспомнив, как мастерски она управлялась с вилкой за поеданием карри, решил, что и рисование, возможно, не представляет для неё проблем.
Больше по поводу нам сказать нечего.