Cамарская вольница. Степан Разин
Шрифт:
Циттель не утерпел, подал свой голос:
— Нада рубаль саблями набеглый калмык! Фот счастлифый слючай милость полючаль от государя батюшка! Я готоф крофь сфой пролифайт там… — и он рукой махнул в степную сторону.
— Эх, досада какая — ушли наши пешие стрельцы! — с запоздалым сожалением проговорил воевода, мало слушая хвастливого маэра. — Да делать теперь нечего, далеко ушли, не кликнешь в подмогу! Повели, сотник, всем горожанам раздать запасное стрелецкое оружие к отражению возможного приступа. Твоим стрельцам, сотник, встать покудова в кремле, а рейтарам, маэр, мешать набеглым калмыкам ломать надолбы. Палите по ним из-за частокола, из башен, урон чините возможно больший, но в сабельную драку
— Понималь, фоефода! Буду рубаль тех, кто сюда, к городу, один или дфа проскакаль! Цурюк [113] степь гоняль! — маэр Циттель мотнул головой, прощаясь с воеводой и сотником, легко взлетел в седло, хотя под короткополым кафтаном на нем были надеты тяжелые бехтерцы, [114] и поехал с воеводского подворья к рейтарам, которые стояли уже за кремлевской стеной, у восточных ворот под раскатной башней.
— Идем, сотник! Одну полусотню своих стрельцов поставь по башням города на восток, прочих в кремле оставь. Да проследи, чтоб пушкари не замешкались явиться в башни и на раскат! — И с досадой покривился: — Как некстати получилось мое увечье! — Бережно потрогал белую повязку на щеке: в боевом шлеме и с повязкой он выглядел воинственно, словно успел уже побывать в отчаянной сабельной сшибке.
113
Цурюк — назад (нем.).
114
Бехтерцы — защитные доспехи рейтар из металлических пластин.
Стараясь не зацепиться плечом, по винтовой лестнице взошел на высокую раскатную башню. Поднялся и невольно вздрогнул от увиденного: впереди, в полутора верстах от кремля, через надолбы в три ряда из толстых бревен, правее дубравы за оврагом у Вознесенской слободы и выше по склону волжского берега, почти вся степь была заполнена конниками в островерхих шапках, с длинными хвостатыми копьями. Порецкий в подзорную трубу следил за движением нежданных налетчиков.
— Угоном шли к Самаре, ироды некрещеные!
— Много их, сотник? — спросил воевода, поглядывая на свое воинство: на стенах и в башнях сотня стрельцов да чуток поболее двух сотен вбежавших в город кто с чем в руках посадских Болдыревой слободы. Правда, чуть выше от Вознесенской слободы на конях изготовились к сражению рейтары маэра Циттеля. С раскатной башни воевода видел, как несколько десятков рейтар с ротмистром Данилой Вороновым, объезжая тесные улочки, заворачивают посадских мужиков не к городу, а сватаживают их на окраине слободы, близ сторожевой башни, — в руках самодельные рогатины, вилы, у иных, кто промышлял охотой, ружья. Но вот сюда же из кремля прибыли телеги со стрелецкими пищалями, и посадские охотно разобрали их, зарядили и поспешили к частоколу. Прочий люд с мешками и узлами торопился укрыться в городе.
— Ну и скопище подступилось, тысяч до трех, не менее, — прикинул на глазок сотник Порецкий, вновь разглядывая кочевников в подзорную трубу. — Ох ты Господи! Да с воровскими калмыками и изменщики-башкирцы совокупились! Вот почему они так смело кинулись к нам! Думаю, не вся степная рать тут объявилась, не вся! По улусам их несколько десятков тысяч копейщиков наберется!
В наугольной башне северной стороны полыхнул вдруг столб дыма и огня, грохнул пушечный выстрел. Воевода вздрогнул.
— Кто там палит? И куда?
От башни воротился посланный для спроса стрелец и сказал, что тамошний старший пушкарь Ивашка Маркелов для пробы пороха и для устрашения калмыков пальнул ядром за надолбы.
Находники, наскочив на крепкое препятствие — надолбы, на глубокий, в две сажени, шириной в пять саженей ров, а за тем рвом — насыпной вал со сторожевыми башнями и частоколом, замешкались. С ближней к ним башни загремели пищальные выстрелы — то караульные, поддержанные набежавшими посадскими и рейтарами, обстреляли кочевников, которые с охапками сухостоя приблизились к надолбам, обложили их и запалили.
На раскатной башне пушкарь Ивашка Чуносов первым приметил заклубившийся дым. Он вскарабкался на ствол шестифунтовой пушки и оттуда из-под руки, хотя солнце и не мешало ему, глянул на север, где скопились сотни всадников с хвостатыми копьями.
— Смотри, сотник Юрко! — с озабоченностью крикнул Ивашка. — Калмыки, похоже, взялись надолбы палить огнем! Ах, бесовы внуки!
Пушкарь Чуносов оказался прав. Едва прогорел неширокий проход в сухих столбах надолбов, к месту прорыва устремились не только кочевники, но и рейтары маэра Циттеля. Укрывшись за частоколом, из бойниц ближних сторожевых башен рейтары частой и меткой стрельбой пытались отбить степных воинов. Но те в свою очередь столь прицельно стреляли из луков, что рейтары не могли безнаказанно голову высунуть поверх частокола или из бойницы. Появились первые побитые до смерти, увеченные стрелами, их спешно уносили в город прибежавшие к месту боя малолетки. [115]
115
Малолеткок — юноша в возрасте 17–19 лет накануне ратной службы.
Взобравшись с потерями на вал, кочевники натащили сухостоя к подошвам Головной и Вознесенской башен, подожгли хворост огненными стрелами. Черный дым столбами потянулся к небу.
— Подожгли! — заволновались пушкари на раскате, поглядывая то на воеводу, то на дымящиеся башни и конных рейтар, которые, покинув башни и частокол, отстреливаясь от калмыков из пищалей, сшибали всякого, кто торопился из общей сутолоки первым перескочить через частокол на внутреннее поле перед городом.
— Теперь ворвутся в предполье! — забеспокоился сотник Юрко Порецкий, и — к Ивашке Чуносову: — Попробуй пугнуть кочевников из пушки, авось охолонут маленько!
— Далековато, — почесал затылок Чуносов. — Ежели только запредельный заряд вложить… — и в сомнении покосился на воеводу.
— Пальни… Для острастки хотя бы, — махнул рукой воевода. — Только сами остерегитесь, чтоб не прибило кого-нибудь ненароком!
— Живее заряжайте! — крикнул Ивашка Чуносов своим обученным к работе с пушками гантлангерам. — Я их у пролома ядром поймаю!
Гантлангеры забегали около пушки со стволом длиной в три аршина и четырнадцать вершков, [116] забивая заряд и вкатывая ядро в ствол, воевода тем временем послал нарочного к маэру Циттелю с повелением отвести рейтар от горящих сторожевых башен ближе к Вознесенской слободе и совместно с посадскими попытаться удержать жилые строения от пожога и разграбления.
Едва нарочный показался в поле, миновав городовые ворота, как за частоколом на валу показались десятки меховых шапок. Рейтары, отступив от вала на сотню шагов, из пищалей ударили по степнякам, им в подмогу с раската бубухнула большая пушка, и шестифунтовое ядро на излете, но все же упало в толпе кочевников за рвом. И видно было — не мимо рухнуло ядро!
116
2 метра и 75 сантиметров.