Цап-царап, моя радость

Рахманова Елена

Под яблочный пирог с чаем беседа велась неспешная, поначалу, естественно, о Мурке – исключительно благодатная тема, если иметь в виду нескончаемые проделки последней. Потом Артем принялся расспрашивать Лину о ее житье-бытье. Впрочем, нельзя было сказать, что ответы его особенно интересовали. Ну, жила в провинции с родителями и младшей сестрой, ну, переехала в столицу, чтобы чего-то добиться в жизни… Тут Артем мысленно усмехнулся: «И добилась: убирается у меня в квартире и готовит мне ужин время от времени». Ну, поступила учиться на какие-то там курсы… Какие именно, он пропустил мимо ушей. Ну, очень

хочет, чтобы родители в старости могли положиться на нее и ни в чем не нуждаться… Весьма похвально, только как это осуществить?..

Когда от пирога осталось одно воспоминание, а Мурка свернулась клубочком на соседнем стуле и закрыла глаза, выяснилось, что часы показывают половину одиннадцатого.

– Ой, как уже поздно, а я и не заметила! – встревожилась Лина. – Простите, Артем Николаевич.

– За что?

– Ну, вы вряд ли собирались просидеть весь вечер со мной.

Он улыбнулся:

– Действительно, не собирался. Но ни о чем тем не менее не жалею… А теперь скажи, Лина, тебе далеко до дому?

– Ну что вы! Как говорит Ксюша, с которой мы вместе снимаем квартиру: «Если в Москве можно добраться до места только на метро, это совсем близко», – ответила девушка, вставая. – Простите еще раз, если ненароком нарушила ваши планы на сегодняшний вечер, Артем Николаевич.

Планов она никаких не нарушила, потому что их, собственно, и не было. Однако ответил Артем не сразу, прикидывал, отвезти ее домой или не стоит. Все-таки старалась для него, пирожок испекла, фикус пересадила… Но нежелание выходить из дому и тащиться неведомо куда на ночь глядя перевесило все благие намерения.

– Не за что, – отмахнулся Артем от извинений и, направляясь за девушкой в прихожую, произнес, слегка покривив из вежливости душой: – Спасибо за пирог, давно не ел ничего вкуснее. – И похоже, ей хватило проницательности понять это.

Когда Лина уже стояла перед ним в своем немарком, практичном плащичке и с портфелем в руке, что-то вроде укола совести неприятно кольнуло его. Невысокая, худенькая, с русыми волосами, собранными в хвост, с широко распахнутыми доверчивыми серыми глазами, она так и просилась стать жертвой какого-нибудь злоумышленника.

«Да нет, – попытался успокоить себя Артем, – скорее мимо нее можно пройти и не заметить. Нет в ней ничего бросающегося в глаза, примечательного. Одно слово, серая мышка».

– Знаешь что, позвони мне, когда приедешь домой, – тем не менее сказал Артем, когда уже открывал перед Линой дверь. – Чтобы мы с Муркой не волновались.

Девушка заметно растерялась.

– Так ведь поздно уже будет, – пробормотала она, глядя в пол.

– Ничего страшного.

Вернувшись в кухню, Артем увидел цветы, преподнесенные им Лине, стоящими в вазочке на подоконнике. «Забыла или сознательно оставила?» – задумался он, но так ничего для себя и не решил…

Звонок раздался час двадцать минут спустя. Артем специально засек время, чтобы выяснить, как далеко живет девушка. Оказалось, далеко. Значит, впредь не стоит ее задерживать допоздна. Если что случится, он будет переживать, винить себя, а зачем ему лишняя головная боль из-за провинциальной непрезентабельной девицы, пусть и милой в общении.

– Слушаю, – сказал Артем, подняв трубку.

– Артем Николаевич, это

я, Лина. Я уже приехала… – Девушка замолчала, явно не зная, что сказать дальше.

– Добралась нормально? – спросил он.

– Да-да, не беспокойтесь, – поспешно заверила она его.

– Тогда спокойной ночи, Лина.

– И вам спокойной ночи, Артем Николаевич…

На этом все мысли о девушке покинули бы его, если бы час спустя, идя из ванной в спальню, он не заметил бы у стены возле входной двери книжку.

«Эвангелина Ковальска. „Он пришел к ней во сне“», – прочел Артем на бумажной обложке, где была изображена красивая брюнетка, в задумчивости сидящая перед горящим камином.

– Та-ак… – протянул он, – и что бы это могло значить?

На ум приходило лишь одно объяснение: любовный роман, который читает его временная домработница…

Артем поудобнее устроился в постели. Повернул книгу так, чтобы на нее падал свет от лампы, стоящей на прикроватной тумбочке, и принялся перелистывать страницы. Он был уверен, что не прочтет и нескольких абзацев, но неожиданно для себя увлекся.

Это была сказка, которую взрослая девушка или женщина писала для таких, как она сама. Местами чуть наивная, местами очень трогательная, местами и вовсе фантастическая, но бесконечно красивая во всем, что касается интерьеров, внешности главных героев, их взаимоотношений, как, впрочем, и надлежит быть сказке. Однако Артем уловил главное, и это был отнюдь не сюжет. В книге говорилось о том, каким хочет видеть женщина своего избранника. «Судя по всему, именно вымышленный мир, столь далекий от реальной действительности, делает эти книжки столь притягательными для представительниц женского пола», – подумал он.

Как мужчины иной раз отождествляют себя с каким-нибудь супергероем из боевика или знаменитым футболистом, забившим решающий мяч в решающем матче, так и женщины хотят видеть себя безупречными красавицами с тонко чувствующей душой и любящим сердцем, которым счастье в конце концов непременно улыбнется.

«Бедняжки, – вздохнул Артем, имея в виду прежде всего Лину. – Грустно, когда красивый эрзац заменяет настоящую жизнь. Но где же напастись на всех на вас рыцарей в сияющих доспехах?» Тут он вспомнил Маришечку, ее предшественниц и неожиданно подумал, что в их глазах он, скорее всего, выглядел совсем по-иному, нежели в глазах собственных. Наверное, достаточно эгоистичным и самовлюбленным. «Но они тоже не являли собой образец благородства и чистоты помыслов, – мысленно возразил Артем самому себе. – И уж наверняка за просто так, как Лина, печь мне пирожок ни за что бы не стали».

А почему он решил, что и его временной домработницей не движут тайные помыслы? Решил, и все тут. Прежде всего потому, что даже ежу должно было быть понятно: не светит ей тут ничего. Ни-че-го!

Артем даже удивился, с чего это вдруг так разволновался. Будто невидимая угроза нависла над его привычным образом жизни.

Кладя книжку на тумбочку, он увидел Мурку, сидящую перед ним на ковре и внимательно за ним наблюдающую.

– Помимо тебя, моя дорогая киска, никаких изменений в моей жизни в обозримом будущем не предвидится, – заявил он кошке, словно та пришла, чтобы спросить его именно об этом.