Цап-царап, моя радость
Шрифт:
– Только не эта! – воскликнула его собеседница. – Как только я ее вымыла и решила высушить феном, она вырвалась из моих рук и принялась с азартом гонять кусок мыла по мокрой ванне. Когда я была маленькой девочкой… – Артем с сомнением посмотрел на сидящую перед ним матрону, – папа однажды повел меня в парк Горького. Там был такой аттракцион – гонки по вертикальной стене на мотоцикле. Так вот, это было то же самое, только без мотоцикла. А когда я попыталась ее поймать, чтобы приструнить, замоталась в штору и полезла внутри образовавшегося кокона наверх. Перекладина,
– Пустяки, не переживайте, – миролюбиво произнес Артем. – Это только повод купить новые.
– А кто мне купит новые нервы? – язвительно поинтересовалась Фрида Яковлевна. – Пока я приводила ванную в порядок, эта мерзавка сидела на стиральной машине не шелохнувшись, только нагло щурилась…
Артем решил больше не перебивать домработницу. Авось выговорится и подобреет.
– А когда я вернулась в кухню и открыла холодильник, она мгновенно оказалась рядом и, сбросив с полки лимон, принялась играть с ним, словно он живое существо, которое она поймала…
– Наверное, нужно было попросить вас купить ей мячик или какую-нибудь другую игрушку. Простите, я не подумал, – покаялся Артем.
– Я подумала, – заверила его Фрида Яковлевна. – Но самодвижущийся шарик с меховым хвостиком не произвел на нее никакого впечатления… в отличие от лимона. Ему она не перегрызла горло только потому, что загнала под шкаф, если только он сам от нее туда не спрятался… Как хотите, а я оттуда доставать лимон не собираюсь. Не с моим давлением делать такие упражнения, знаете ли.
– Конечно-конечно, я сам достану, – заверил ее Артем и робко поинтересовался: – Наверное, это все?
Но его надеждам не суждено было сбыться.
– Как бы не так. Эта ваша Изабелл не давала мне сделать ни шагу, следила за каждым моим движением. Такой психологический прессинг мне не под силу вынести, – заявила Фрида Яковлевна.
«Лучше было бы остановиться на кандидатуре той тетки с Украины. Пусть она гакала, зато наверняка таких слов, как „психологический прессинг“, не знала и с кошкой сумела бы найти общий язык», – подумал Артем. Но тетку увел его друг Лexa и теперь на нее не нахвалится. «Впрочем, я тоже был в восторге от Фриды Яковлевны, даже при гостях выдавал за свою тетю. Кто ж виноват, что эта Изабелл подвернулась мне… под ногу? Не выгонять же снова на улицу…»
– Вы меня слышите? – донесся до него сдержанный голос, в котором прорывались нотки раздражения.
– Да-да, конечно! – поспешно откликнулся Артем.
– А когда я, как всегда, перед уходом переоделась и села к столу, чтобы выпить чашечку кофе, она, – Фрида Яковлевна не удержалась и наставила на сладко дремлющую кошку указующий перст, – прыгнула на меня с холодильника! Причем именно в тот момент, когда я подносила чашку к губам. Ну, что вы на это скажете?
Артема не страшили самые привередливые или занудливые клиенты, он мог уболтать любого, но сейчас словно язык проглотил. Таких «подвигов»
– Надеюсь, вы не сильно ошпарились? – только и нашел, что спросить он.
– И ошпарилась, и испортила блузку, – она расстегнула пуговицы пиджака и продемонстрировала бурое пятно на светло-лиловой ткани, – и залила скатерть, и уронила чашку. Теперь на ней трещина, так что нельзя пользоваться ею – дурная примета, знаете ли. А это была та самая чашка, что вы мне, Артем, подарили на Восьмое марта, английская, с розами.
– Пусть это станет самым большим вашим огорчением, – уцепился он за последнюю фразу Фриды Яковлевны и, умильно улыбаясь, залился соловьем: – Будет вам точно такая же, нет, еще лучше, а эту мы выбросим безо всякого сожаления. Так ведь?..
Он, стараясь не привлекать внимания к своим действиям, спустил кошку на пол и с доверительным видом подался всем телом к собеседнице, желая таким образом закрыть перед ней, по возможности, обзор. Ибо Изабелл перед этим начала потягиваться у него на коленях, давая понять, что выспалась и сейчас откроет глаза.
– А может, вам хочется получить какую-нибудь другую симпатичную вещицу, просто так, безо всяких там праздников? Только скажите…
Но его маневр не удался. Фрида Яковлевна изогнулась в кресле, заглядывая ему за спину, и воскликнула:
– Вы только посмотрите на нее, а? Что она себе позволяет?
Артем испуганно обернулся. Но нет, Изабелл сидела в уже знакомой ему позе древнеегипетской статуэтки. Неподвижная, только взгляд устремлен не вовнутрь себя, а куда-то вверх, в ей одной ведомые заоблачные кошачьи дали.
– А что она себе позволяет? – не понял Артем, приготовившийся к чему-то гораздо худшему.
– Ваша Изабелл насквозь испорченная тварь! Она лицемерна до мозга костей! У нее на уме одни пакости, но она умеет это скрывать. Ты меня не проведешь своим ангельским видом! – заявила Фрида Яковлевна, в упор глядя на кошку.
Та и ухом не повела, словно не к ней была обращена гневная тирада. Но Артем мог дать голову на отсечение, что кошка все прекрасно поняла. Чертовщина какая-то!
Он мотнул головой и успокаивающе произнес:
– Вы переволновались сегодня, Фрида Яковлевна, устали. Может, вам не приходить завтра?
Она удивленно посмотрела на него:
– А я и не собиралась. Вы что, забыли, что завтра вторник, мой выходной день? Как, впрочем, и четверг, и воскресенье. Знаете, общение с этой кошкой, по-моему, вам тоже не идет на пользу.
– Простите, как-то запамятовал, – пробормотал Артем и нарочито бодрым тоном продолжил: – Ну, будем надеяться, что все наши неприятности утрясутся и мы заживем в мире и согласии, как раньше.
– Не знаю, не знаю, – с сомнением покачала головой Фрида Яковлевна, неприязненно глядя на кошку.
С поджатыми губами она встала и выплыла в прихожую. Даже если бы к Артему заглянула на чай английская королева, он и то не провожал бы ее с большим почтением, чем в тот вечер свою помощницу по хозяйству.