Цапля ловит рыбу
Шрифт:
«Я неточно сформулировал вопрос…» — подумал Денисов. Это не могло его интересовать. И упоминание термина, кочевавшего из одной легкой пьесы в другую, звучало безмерно фальшиво.
— В общем, да.
Так в свое время в уголке Дурова шокировал его ученый ворон, когда скрипучим совершенно человеческим голосом четко произнес:»Во-ло-дя!»
«О чем можно узнать за два даже полных месяца хождений в контору? — Денисов пожал плечами. — Что можно почувствовать, когда не отвечаешь за результат розыска, не обязан ни искать, ни запоминать,
— Трудная у него роль?
— Я сторонник сложного. Тогда актеру есть что играть… Когда-то давно я сам играл в детском театре. В «Печальном однолюбе» Симона Соловейчика у меня была роль учителя рисования. Там я рассказываю о том, как даю задание ученикам. Я говорю им: «Человек гуляет с котом. Нарисуйте, что человек думает о коте. А потом — что кот думает о человеке». И они садятся и прекрасно рисуют… Мы привыкли к последовательному показу проблем. Поэтапному. Но, представьте, проблемы накладываются одна на другую. Замкнутый круг. Понимаете?
— Что, это применительно к роли, которую играет Жанзаков?
— Режиссер говорит Сабиру: «Сыграй преступника, который уверил всех, в том числе себя, что он невиновен, хотя знает, что совершил убийство…»
Аркадий неожиданно понизил голос, кивнул на тахту. Мила, которая еще недавно разговаривала, незаметно заснула.
— Но это не все! Там сложная психологическая подоплека. Герой расстался с любимой женщиной, полюбил другую. В то же время понимает, что ничего не в состоянии изменить в своей жизни. Та, первая, не уйдет, будет его любить до конца…
Денисов поднялся, сделал несколько шагов. Ковер мягко пружинил. Денисов не снял обувь, единственный из находившихся в квартире.
«Каждый день снова Жанзаков проигрывал перед камерой свою незадавшуюся жизнь. А вечерами звонил в Мурманск, в Сосногорск. И еще получал втыки от Сухарева… Как у Грэма Грина. То, что Жанзаков выписал: „Если мы можем его выдержать, относясь к тому, кого любим, с милосердием, а к тем, кому изменяем, с нежностью…“
— Как вы подбирали актеров на роль?
Аркадий поднял голову:
— Кинопробы. Актеры снимались в небольших эпизодах. Худсовет утверждал.
— Кто решал, кого пригласить?
— Режиссер. И сценарист. В принципе подсказать актера могли все члены съемочной группы. Руководство киностудии. И вообще со стороны.
— Вам что-нибудь известно о первой семье Жанзакова?
— Очень немного. Развелись. Он никогда об этом не говорил.
— О том, что у него дочь?
— Впервые слышу.
— Парня этого не знаете? — Денисов достал фотографию, заимствованную в Ухте. — Где могли происходить эти занятия?
— Нет, не знаю.
Аркадий и Мила ничем не смогли ему помочь. Несколько минут в комнате было тихо, Денисов взглянул на часы: Тереза и режиссер разговаривали более получаса. О чем мог поведать жене исчезнувшего киноактера человек, бок о бок проживший более трех месяцев с ее мужем?
«Ты — как пес, побитый, безудачный…» — Денисов вспомнил первую жену Жанзакова. — «Сабир даже попросил записать характеристику к нему в блокнот». Что еще? «Звонит. Из Ханоя, из Кельна. Телефонистки удивляются… Один раз профессора привез, чуть ли не академика. Потом знахаря…» И в то же время боязнь потерять Терезу, восхищение, связанное почти с поклонением. Любовь — мания. «Когда узнал, что Митя, мой муж, писал мне на французском, стал изучать язык». «С Терезой стал другим…»
— Кто предложил Жанзакова на роль? Вы?
— Да.
— А точнее?
— Тереза.
— Она читала сценарий?
— Да. Ей очень понравился. Зачем иначе она бы рекомендовала Сабира!
В отличие от всех находившихся в эту ночь здесь в квартире Денисов один был на работе и даже получал вознаграждение за то, что не спал и расспрашивал об исчезнувшем актере. Поэтому мысль его работала в одном, определенном, направлении.
«Жена актера ни о чем не догадывалась, а может, старалась не думать. Самому Жанзакову было тяжело. Невозможность никому довериться, кроме, пожалуй, бритоголового дозорного у „лихтвагена“. Неудовлетворенность… А главное, необходимо каждый раз снова проигрывать свои беды у монитора…»
— Роль оказалась Жанзакову не по силам? Я правильно понял?
— Мне не хотелось, чтобы Тереза это знала. Пока Сабир не удовлетворил ни меня, ни режиссера. Кое-что мы даже думаем переснять.
— На этой почве между ним и режиссером были трения?
Аркадий помялся.
— Их отношения нельзя назвать безоблачными?
— Нет, конечно. Геннадий излишне резок. Сабир тоже не всегда сдерживался. Иногда находила коса на камень; Сабир сам режиссер, понимал.
— Доходило до оскорблений?
— Чисто творческие дела… Для Сабира после его ролей каратистов это, конечно, каторжный труд.
Денисов прошел по комнате. Сел. Ситуация упростилась: «Жанзаков был поставлен перед выбором. Возможно, это был крик души. Об этом Сухарев и ведет сейчас разговор с Терезой. А по дороге, в машине, он ввел в курс дела Аркадия и его жену. Так что все не будет для них неожиданностью…»
В телефонном аппарате что-то щелкнуло. Это трудно было даже назвать звонком. Актриса вбежала в комнату, схватила трубку:
— Алло, папа!..
Женский голос в трубке громко произнес:
— Ответьте Нджамене, Нджамена на проводе.
— Это подруга, — вздохнула. — Волнуется, все ли в порядке с квартирой… — Пока абонент в Африке выходил на связь, она пояснила: — Валютный кооператив, они на него работали! В свое время мы сделали глупость, сейчас был бы в Москве свой угол! Да! Да! — Ее словно встряхнуло, когда услышала голос подруги. — Элла! Это Тереза! Все в порядке! Слышишь? Все в порядке… Если слышишь, не трать валюту, клади трубку…