Цапля ловит рыбу
Шрифт:
— Что за фильм вы снимаете?
Сухарев обернулся.
— Это детектив. Убийство. Преступление совершается, когда состав отходит от московского перрона. С прибытием в промежуточный пункт через сутки убийца будет найден.
— Съемки не в павильоне?
— Мы сознательно от него отказались. Три месяца едем эти двадцать четыре часа… — Заговорив о фильме, Сухарев на короткое время оживился, грубоватое лицо его смягчилось. — Все снимаем в движении. Хотя зритель, возможно, этого и не оценит. По восемь —
— Жанзаков? Он в главной роли?
— Не в главной, но в достаточно важной. Он занят в течение всего фильма. Во всех трех сериях.
— Отрицательный герой?
— По ходу действия зрители видят в нем уголовника. В действительности он играет бывшего спортсмена, переживающего личный кризис. Роль, требующая большого актера.
Денисов почувствовал что-то едва уловимое в конструкции фразы.
— У вас есть претензии к работе Жанзакова?
— Это его примерно тридцатый фильм. — Сухарев ушел от прямого ответа. — В последнее время Сабир снимался особенно часто. Кроме того, он сам — режиссер.
В купе постучали.
— Извините! — В двери показался молодой великан-бородач — оператор-постановщик. — Геннадий Петрович! Все готово. Сейчас подцепят локомотив. Может, вначале порепетировать?
Сухарев кивнул:
— Я скоро буду… — Режиссер наконец стянул дубленку, шапочку не снял. Теперь он походил на жокея-любителя. — Вы хотели о чем-то еще спросить?
— Были случаи, когда Жанзаков оставлял группу?
— Два раза. В январе и в феврале. Ездил к старикам в Душанбе.
— Может, он и сейчас там?
— Я дал телеграмму с оплаченным ответом. Домой он не приезжал. И потом, Сабир всегда предупреждал об отъезде.
— Съемки идут к концу? Какие у вас планы?
— Завтра и послезавтра даем людям отдохнуть. С понедельника снимаем финальную сцену. Задействована вся группа. Актеры уже начинают съезжаться. Так что… — Он скрипнул зубами.
— С утра сегодня тоже шли съемки?
— До обеда. Затем сделали перерыв, сначала ждали вас, потом — локомотив.
— Обычно далеко вас увозят?
— Насколько свободны пути. До Белых Столбов. Иногда до Каширы… Ну и погода!
В купе стало совсем темно. С минуты на минуту должен был пойти снег.
Впереди, за вагонами, коротко громыхнула автосцепка — характерный металлический звук пробежал в конец состава. Локомотив подцепили.
— Приготовиться… — послышалось из динамика в коридоре.
— Жанзаков должен был сниматься сегодня? — спросил еще Денисов.
— Маленький кусочек, — Сухарев снова взглянул на часы. — Мы сейчас доснимаем крупные планы. В принципе, Сабира можно было отпустить.
— До понедельника?
— Да, на эти три дня.
Едва ощутимое напряжение металла в вагоне показало, что поезд двинулся. Через секунду это стало заметным: поплыла за окном крыша пакгауза, в обиходе — «Вторые-Третьи весы», дореволюционный с кирпичными брандмауэрами склад — память бывшей Даниловской мануфактуры.
Локомотив правил на второй главный путь.
— Мы хотели бы осмотреть купе, которое занимал Жанзаков. Это возможно?
— Но только вечером, — режиссер взялся за ручку двери. — Kyпe под пломбой. Ассистент по реквизиту держит там пиротехнику. Сейчас он в отделении дороги. Еще вопросы?
— Приходили к нему сюда друзья? Знакомые?
— Были. Я видел. Но кто они? Сабир не всегда знакомил.
— Мужчины?
— И женщины тоже. Я дам один телефон.
— Вы по нему звонили?
— Это подруга Терезы. Она сама сообщит, если что-то будет известно. Сабир и Тереза держат через нее связь.
— Гости наведывались к нему часто?
— Я видел раза три-четыре.
— Актеры? Не помните?
— Нет, по-моему… — Он поморщился, подбирая оттенки. — Осталось впечатление чего-то экзотического.
— От одежд?
— Трудно сказать. В целом. Общее впечатление. — Сухарев поглядывал на небо, на грузовой двор, ненастье за окном могло осложнить съемку.
— Мы хотели бы переговорить с актерами. Может, известно, где Жанзаков предполагал провести вечер…
— Я подошлю свободных от съемки.
Сухарев вышел.
— И суток не прошло, — Сабодаш достал «Беломор». — А они сразу во все колокола!
Денисов не ответил.
Реакция Антона была лакмусовой бумажкой, которая ни разу еще не подвела. Только результат — увы — всегда был с обратным знаком.
Снимали до Белых Столбов.
При возвращении съемки перенесли в вагон, где ехали Денисов и Сабодаш: движение в противоположном направлении требовало изменений. Для этого существовали купе-дублеры.
— Внимание! Приготовиться… — Снова объявили по составу.
За окнами тянулась лесопосадка, пустыри отошли на задний план. Невысокие тополя вдоль линии росли, казалось, словно посаженные вверх короткими пузыристыми корнями.
Денисову удалось по рации связаться с отделом:
— Что-нибудь новое? Прием…
— Новостей нет. «Не задерживался, не доставлялся. Не значится. Неопознанных трупов по городу нет».
— Держи на контроле. Что Душанбе?
— Обещали связаться с родителями.
— Звонков много?
— Насчет Жанзакова? Пока нет.
«Самые крупные маховики: Министерство культуры, Союз кинематографистов, Госкино — пока не приведены в действие, — подумал Денисов. — До понедельника, по крайней мере, есть время».
— Водную милицию запрашивал?
— Купальный сезон, по-моему, не начинался, Денис, — заметил помощник.