Царь Давид

Мессадье Жеральд

Это было ясно.

– Но… армия? – произнес Реу из племени юда. – Она подчиняется Саулу.

– Армии – под командованием единого Бога. Если вы будете выполнять его волю, армии защитят вас, он управляет ими. Они не будут защищать Саула.

– Они не защитят Саула? – переспросил Реу.

– Саул вскоре погибнет в сражении.

– Но… его сыновья?

– Все древо Саула падет.

Уверенность Самуила словно пригвоздила их к месту.

Он скрестил свои узловатые руки на коленях. Не руки, корни. Оспорить его решение в действительности означало попытаться распутать корни туи.

– Ты можешь передать эти слова своему хозяину, Ахия, – добавил старец немного громче. –

Скажи ему, что я ношу траур.

Все повернулись к Ахие. Они увидели слезы, текущие из его глаз и оставляющие темные бороздки на его запыленных щеках.

Глава 17

Я – ЦАРЬ

Полузакрытые глаза, глаза бессонницы, покрасневшие, обведенные темными кругами. Саул не спал три ночи. Щеки его впали, подбородок слегка отвис, как у животного, которое хочет пить. Его физическая красота подверглась испытанию. Дерево, изнуренное бурей. Он исподлобья посмотрел на Ахию, который хорошо знал это выражение его лица. Это было выражение тяжкого гнева и губительных планов. Оно все чаще появлялось на лице Саула с тех пор, как Самуил убил в его палатке пленного царя Агага. Сегодня вечером он ушел с ужина, оставив своих сыновей и офицеров без объяснений, скрылся в палатке вместе со священником. Рабыня его жены Абихоат сказала, что ее хозяйка спрашивает, не нужно ли ему чего.

– Нет. Скажи ей, чтобы она спала спокойно, – ответил Саул. – Она и Риспа.

Рабыня кивнула. Риспа была сожительницей Саула. Вот уже неделю он и часу не был с ней. Не до удовольствия!

Весь дворец знал, что у Саула было отвратительное настроение. Он протянул руку к графину с вином и наполнил рог. Ахия посмотрел на него неодобрительно. Саул почти ничего не ел за ужином: крыло голубя и гроздь винограда. Он слишком много пил. Столько не пьют, когда не едят.

– И они там были все? – спросил Саул.

– Почти все.

– Кого не было?

– Из реувена, симеона и гада.

– Почему?

– Невозможно было оповестить их.

– От биньямина были? Ахия кивнул головой.

– Сколько человек от клана?

– По одному.

– Один человек из племени и даже не все племена, – проворчал Саул. – Заговор нескольких сварливых стариков. Они вернутся к себе и скажут, что у иудеев новый царь, смазливый юнец, им рассмеются в лицо. Все, что ты мне рассказываешь, – брожение падали! Ахия вопросительно посмотрел на царя.

– Ты не согласен? – спросил Саул.

– Нет.

– Почему?

– Присутствовали вожди старейшин всех кланов. Их мнение ценится. Другие примкнут к ним. У тебя натянутые отношения с союзом двенадцати племен. Многих обрадует новый выбор Самуила.

– Тогда все вы изменники! – воскликнул Саул.

– Если я должен сносить оскорбления, то не от тебя, Саул, – с вызовом в голосе ответил Ахия. – Это скорей их я предаю, если нужно было, чтобы я кого-то предал. И я не думаю, что эти разговоры о предательстве уместны.

– Провозглашают другого царя, в то время как царь – я и нет места разговору о предательстве? – вскричал Саул хриплым голосом.

– Если есть кто-то, кто предал тебя, Саул, то это Самуил. А я не думаю, что ты смог бы обвинить ясновидящего в измене. Вот почему я говорю, что эти обвинения в измене необоснованны.

Саул опустил голову и потянулся к вину.

– Ты много пьешь, – сказал ему Ахия.

Саул не обратил внимания на замечание священника и наполнил рог.

– Самуил… – тихо сказал он. – Что же я ему сделал?

Смирившийся Ахия в свою очередь налил себе вина.

– Может быть, здесь нет никакой твоей вины, Саул, – ответил он. – Может быть, это сделали двенадцать племен.

Саул поднял брови.

– Он

считал тебя настоящим царем двенадцати племен, – продолжил Ахия. – Мы у него попросили царя, как другие нации. Он был уязвлен этим. Старейшины постарались ему представить, что его авторитет не оспаривается, но героям нужен военный предводитель. Я там был. Они ему сказали: «Самуил, ты уже не молод. Что будет с нами, если тебя не станет? Кто поведет нас и кто защитит?» И он согласился. Он знал, что его сыновья не могли идти по его стопам, потому что племена обвиняли их в продажности. Он выбрал тебя. Он думал, что ты будешь только военным начальником, выполняющим его приказы. Однако ты два раза не исполнил их – один раз передвинув дату жертвоприношения, не подождав его, другой – пощадив царя амаликитян. Он усмотрел в этом отрицание его авторитета. Ты снова ранил его в старую рану.

– Я царь или нет? – закричал Саул. Его глаза покраснели, как у шакала. Ахия испугался.

– Ты царь, Саул, никто не винит тебя. Но он думал, что это он царствует над твоей головой. Ты ему доказал обратное.

Ахия до конца осушил свой рог.

– И он провозглашает другого царя, в то время как царь – я! – Саул был вне себе. – Я должен убить его!

– Убить кого? – спросил Ахия.

– Самуила.

– Убьешь этого старого человека, и ты исполнишь его самое заветное желание: ты свергнешь себя с престола, Саул, – сказал Ахия, сглотнув слюну. – Ты – пленник Самуила до его естественной кончины.

Он взял финик с блюда, разгрыз его зубами вдоль, выплюнул косточку на ладонь, прожевал мякоть и поднял глаза на царя.

– Есть еще кое-что, Саул.

– Что?

– Яхве.

– Что Яхве делает в этой истории? – спросил взволнованно Саул.

– Что он делает в этой истории… – повторил Ахия, опустив глаза. – Он объединяет этот народ, это все.

– Что это значит?

Ахия вздохнул.

– Разве мне тебе это объяснять? Мы пришли из пустыни, привлеченные страной, где хватает всего. Мы завоевали эти земли. Мы продолжаем их завоевывать. Но кто мы? Горстка захватчиков, большая часть которых не имеет своих одежд, сандалий и которые вынуждены воровать оружие у своих врагов. Твои люди вооружены, Саул? Нет, ты это знаешь, у некоторых твоих солдат нет даже щита. Наше единственное оружие, которое объединяет двенадцать племен, – это вера. Если мы прекратим завоевывать, если мы сядем на минуту, то мы погибли. Мы поглотимся, рассеемся, раздробимся людьми этой страны. Это станет концом наследия Моисея. Мы закончим принятием их богов. Мы уже приняли, Саул. Сколько наших женщин тайком носят на своих животах, втайне от взглядов своих супругов, амулеты филистимлян?! Нас очень мало. Посмотри на людей племени дан, сыновей льва, сколько же их? Даже не шестьсот… А в провинции насчитывается пять тысяч филистимлян и того более. Ты понимаешь это. Наше единение – в Яхве.

Саул глубоко вздохнул.

– А Самуил – его представитель на земле. И, следовательно, наш единственный царь, если я тебя правильно понимаю. Ну а я, что должен делать я?

Он протянул руку к остывшему блюду и оторвал ножку птицы, которую разгрыз без усилия.

– Переносить, что у двенадцати племен есть тайный царь? Блестящий юнец?

– Этот блестящий юнец, как ты говоришь, их герой. Это их Самсон.

– Удар копья – и конец герою! – крикнул Саул. – Я царь! Это я царь!

Ахие показалось, что взгляд Саула напоминает взгляд бешеного животного. Он сделал огромное усилие над собой, чтобы сохранить хладнокровие и поскорее не убраться вон. Саул встал и зашагал по палатке. На стенах палатки, в отсветах лампад, оживали тени, которые напоминали огромных летучих мышей.