Царь Кровь
Шрифт:
ХРЕНА С ДВА – ГАЛЛЮЦИНАЦИЯ!!!
Я протянул руку... коснулся его ноги.
Нащупал твердые мышцы.
Бен ошибся.
Серые существуют.
Где Кейт?
Что он с ней сделал?
Я лихорадочно выбрался из мешка, вскочил на ноги.
Серая голова чудовища повернулась ко мне. Призрачные кровавые глаза уставились на меня. Они излучали ненависть. И голод, этот странный чуждый голод. Это было зло, воплощенное зло.
И оно хотело моей крови.
Чудовище заворчало и подняло горилльи лапы. Черные когти мелькнули в свете молний, треснувшие и обломанные от срывания людских лиц с черепов.
Я бросился и стал молотить кулаками по этой серой морде.
Скулы у него были тверды как бетон, но я бил и бил, пока кровь не потекла у меня из костяшек пальцев.
Он попытался меня оттолкнуть.
Я схватился за черную гриву, идущую по гребню черепа.
– Что ты сделал с Кейт?
Я дернул его за гриву, сбивая с ног, и ударил головой об стену.
– Что ты сделал с Кейт?
И ударил кулаком.
– Кейт!
И снова ударил. Серую морду залила кровь из моего треснувшего кулака.
– Гад проклятый! Если ты ее только тронул, я тебя пополам разорву!
Серый под тяжелыми ударами привалился к стене. Красные глаза потускнели и стали карими. Я с размаху несколько раз ударил его в живот.
И бил, и бил. Это брюхо было на удивление мягким. И я бил снова и снова. Он вопил.
– Рик! Рик!
– Это голос Кейт! Что ты с ней сделал!
И я с каждым словом бил кулаком.
– Где Кейт?
– Рик!
Я слышал ее голос, но не видел ее. Наверное, ее другие серые уволокли в соседнюю комнату. Я ударил серого в скулу. Из бычьей глотки вырвался неожиданно высокий визг.
– Рик, я люблю тебя! Прошу... Я... ох! Я люблю тебя... Ри... ох! Не бей меня. Не сюда! ТОЛЬКО НЕ СЮДА!
Визг. Ну, гад! Я размахнулся ногой.
– Рик, я люблю тебя... Боже мой, Рик! Целуй меня, целуй меня! Вспомни отель! Ох! Вспомни, как... ох!.. как целовал меня! Нет, Рик! Только не это! НЕ ЭТО! Мне боль... о-о-о-х!
Плач.
Тварь слабела. Если бы только найти дубину. Но лучше винтовку.
Снести эту гадскую башку ко всем чертям.
Я снова ударил кулаком в лицо.
– Рик, Рик, я люблю тебя! Рик?
Голос исходил от чудовища. Монстр знает мое имя. Откуда, Господи? Откуда? Боже мой!
В драке мое лицо приблизилось к огромной костистой голове, к этим потускневшим красным глазам. Но пока я держал его одной рукой за гриву, а другую заносил для удара, готовый бить по глазам, чтобы ослепить, серая морда испарилась – ее просто больше не было.
Вместо нее была Кейт.
117
Помню, как я потом с ужасом смотрел на Кейт, тараща глаза до слез. Я не мог поверить, что сделал с ней такое.
У меня на руку были намотаны ее волосы.
Левая рука, сжатая в кулак так, что вены выступили, была занесена для удара, костяшки пальцев, скользкие от крови, готовы были обрушиться на это прекрасное лицо.
Лицо Кейт.
Меня затошнило.
Я так ее бил, что ее лицо было похоже на сырое мясо. Левая бровь была рассечена, капала кровь. Губы распухли, будто их покусали пчелы.
Я в ужасе выпустил ее волосы. Она обвисла у стены, уронив голову на грудь, и волосы рассыпались по обнаженным грудям, покрытым дюжиной синяков.
Она была совершенно голая. На ногах у нее тоже были раны. Свежие ссадины краснели среди старых, нанесенных, когда она была одна в церкви.
Полный... полный ужас сковал меня.
Это сделал я?
Я увидел в ней серого и стал драться с ней, и вот она сидит полумертвая.
Я еще не мог отдышаться после этого свирепого избиения, избиения девушки, которую я любил, за которую готов был отдать жизнь.
Ошеломленный ужасом, я повернулся выглянуть в окно.
Вспыхнула молния, осветив черную пустыню.
Я увидел в окне свое отражение. Горячее, красное, потное.
Я затряс головой, рассыпая капельки пота. Потом огляделся, разыскивая на полу кое-что.
– Рик, – сказала она слабым голосом. – Рик, ты не виноват. Что ты делаешь?
Я продолжал искать.
– Рик, прекрати! Что бы ты ни задумал – не надо этого делать. Это не твоя вина. Ты не знал...
Что я искал?
Видит Бог, я в тот момент искал винтовку. Если бы нашел выбил бы к черту свои дурацкие мозги.
Отвращение к себе было невыносимым.
Кейт подошла ко мне неуверенным шагом. Из ее глаз текли слезы, длинные волосы рассыпались по избитым грудям.
– Ты не виноват, – повторяла она. – Ты спал. Ты стал галлюцинировать раньше, чем проснулся. Ты не мог знать.
– Я...я...
Я не мог говорить. Я хотел заорать, выбежать из дома босиком и бежать, бежать через дымящуюся пустыню. Затеряться там, свернуться в клубок и сдохнуть в пепле.
– Иди сюда, любимый. – Она нежно протянула руки. – Все хорошо. Я люблю тебя. Я знаю, что ты этого не хотел.
Она обняла меня сзади. Кончики ее грудей коснулись моей обнаженной спины. Она целовала меня в лопатки, в шею.
Тихим дрожащим голосом она сказала:
– Я проснулась и увидела, что тобой овладела галлюцинация. И успела спрятать винтовки вон там в шкафу. Когда я шла обратно, я увидела твое лицо. Глаза у тебя... они были такие странные: радужки сузились до черных точек. Ты был напуган и разозлен одновременно. И ты на меня напал. Я тебе говорила, что люблю тебя. Я повторяла твое имя. Я должна была. И сопротивляться я тоже не могла. Я знала, что не должна сопротивляться – ты бы еще решительнее стал драться. – Голос ее упал до шепота. – И я стояла... и давала тебе меня бить. Казалось, это никогда не кончится. Но я знала, что смогу до тебя докричаться.