Царь Петр I и царевич Алексей
Шрифт:
В с е х о р о м. (Сначало тихо и раздаються отдельные голоса, потом все громче и громче.) Виват! Виват! Виват! Да здравствует царевич Алексей!
П е т р. Вот так, вот так. Громче, ну же.
В с е х о р о м. Виват! Виват! Виват! Да здравствует царевич Алексей!
П е т р. Однако забавные вы подпевалы. Алешка, да подожди. Что думаешь?
А л е к с е й. Все тоже.
П е т р. Пошел вон дурак. Не понимает он, что в нашем царстве, царь должен непреклонным столбом стоять, известно, многие на пробу брали, сколько раз склонить пытались, сейчас вот
Е к а т е р и н а. Петруша, Петруша, миленький дружочек. Очнись! Что ты распалился? Ответствуешь как будто на суде. Вам ли государь отчет давать пред сыном. К тому же пьян он, не помнит и себя.
П е т р. (словно придя в себя) Катеринушка милая моя, одна меня ты понимаешь. Видишь не внемлет сын моей науки. Вот, хотел ему я втолковать, что управленье государством не макушку почесать.
Е к а т е р и н а. Оставь тревоги и заботы хоть сегодня! Забудь об этом, время будет все решим, а сейчас давай-ка в пляс с тобой пойдем и развеем духоту. От скуки все твои разочарования, надумал половину и маешься теперь. Вставай, освободись, от бремени сего и вот увидишь, после танца взглянешь ты на все уж новым глазом.
(Екатерина берет Петра за руку и они выходят танцевать, а затем все кто сидит за столом Петра присоединяются к ним.)
П е т р. Ну матка, в чем, чем, а в танце ты горазда!!! Замотала, пойду присяду на скамью.
Е к а т е р и н а. Мы только начали, а ты уже бежишь. Останься, потопаем еще.
П е т р. Ты без меня продолжи. Я тут в сторонке посижу.
(Катерина продолжает, танцевать, а Петр увидел ее фрейлину Гамильтон, которая в очередной раз носила со стола выпивку и еду денщику Орлову, стоящего в самой глубине сцены. Его почти не видно.)
П е т р. (В сторону) Вот это баба! Грудь торчком, а жопа кулачком. (Обращаясь к Гамильтон) Ах ты воровка! Яства с царского стола таскаешь псу. По принуждению или из милосердия кормишь сатану?
Г а м и л ь т о н. Я ваше царство не обокрала, объедки лишь брала и не допитое господ вино сливала. Все одно потом пропаже быть, так лучше накормить тех, кто страдает.
П е т р. Из милосердия знать. Хорошо, забудем проступок твой, но потом, смотри больше не воруй. Поймаю тебе уже не отвертеться, помнишь, что в законе сказано. Красть – есть смертный грех.
Е к а т е р и н а (Садясь рядом с Петром) Ох накружилась, с ног валюсь. Устала. С кем это ты Петруша говоришь?
П е т р. Не знаю как зовут еще, хочу, услышать от тебя, как именуют это милую особу?
Е к а т е р и н а. Мария Гамонтова, камер-фрейлина моя, недавно введена ко мне была. Что, хороша?
П е т р. Очарованья не лишена, прекрасно сложена она, еще в далече приметить красоту ее не сложно.
Е к а т е р и н а. (С улыбкой) Дурных не держим, каков цветок
П е т р. Цветок, какой цветок. Огород лучше скажи, и нет прекрасней его куда ты не ходи. (Обнимая Екатерину, целует в губы)
Е к а т е р и н а. (Увернувшись) Не при народе государь, пойдем отсюда, здесь что-то душно стало.
(Петр и Екатерина уходят, за ними по степенно уходят и другие участники сидящие за столом Петра)
Ш а р л о т т а. Пойдем и мы царевич, видишь старшие уходят.
А л е к с е й. Ты пойди, а мне пока остаться важно, еще не все беседы у нас завершены.
Ш а р л о т т а. Не хватит ли бесед сегодня, итак прославили себя. Что завтра будет подумайте над этим. Как папенька взглянет на вас после ваших сумасбродных откровений?
А л е к с е й. О чем Шарлотта ты мне глаголешь, забудь скорей и спать иди. По пьяной лавочке чего не скажешь, не в трезвом же рассудке себе я мыслить позволял. Отопрусь, не велика забота. Иди, иди я тут еще побуду, затем к тебе вернусь, хотя тебя я больше беспокоить неманерен, оставь и ты меня. Прощай! (С последними словами Алексей замечает в глубине сцены Ефросинию)
Ш а р л о т т а. Воля ваша, не я, беспечность вам слуга. (уходит)
А л е к с е й. Что я вижу в этой темени кромешной? Свет. Сияние исходит. Не уж-то ангел с небес спустился, на выручку ко мне спешит. Да нет же это матушка стоит.
К и к и н. Откуда?
А л е к с ей. Должно быть спьяну показалось (протирает глаза), но она стоит.
К и к и н. Точно так. Стоит. (вглядываясь отмахивается) Фу ты черт, да это Фроська Федорова чухонка пленная, у Вяземских поломойкой состоит.
А л е к с е й. Пойду навстречу, не терпится, душа болит.
К и к и н. Что лучше бабы не найти?
А л е к с е й. Не надо лучше, ее подай сюда. Спасительница Богом данная моя. Поломойка? Смотри как белеет ее кожа, какой изгиб ноги, а за ней душа. (Встает и медленно идет к Ефросинии) Ох красота, не уходи, сейчас растает. Нет.
Е ф р о с и н и я. Царевич, не пугайте, я не виденье. Наговорили пропасть, я здесь стою и ни жива и ни мертва. Не бойтесь подойдите не растаю, я цела. Мне только глянуть захотелось на веселье, беспокоить вас совсем я не хотела.
А л е к с е й. Ох Боже мой сейчас я упаду, как хороша.
Е ф р о с и н и я. Много выпили вина, а у меня с утра и маковой росинки не бывало.
А л е к с е й. У меня все тоже пересохло, сейчас несу.
Е ф р о с и н и я. Поесть бы тоже не мешало, такого угощения давно не пробовала я.
А л е к с е й. (Останавливаясь) Все сделаю, все принесу ты только будь, свети еще немного, а то зайдешь и только видели тебя.
Е ф р о с и н и я. Поторопись царевич, ангел голоден не доживет и до утра. (Алексей в спешке подбегая к столу набирает в охапку все, что попадается под руку и бежит обратно)