Царь поневоле. Том 1
Шрифт:
— Откуда она? — поинтересовался я у него.
Центурион позвал слугу, который говорил на египетском и тот бухнувшись на колени сказал.
— Хеттская царевна, Великий царь
Засмотревшись на красивую девушку, которая от моего внимания покраснела, я внезапно подумал, что бабы были причиной не одной войны, так что по-хорошему, если она была любимой наложницей, лучше её вернуть царю Шауштатару, показав то, что не испытываю к нему злости или ненависти.
— В общем так, — выкинул я мысли о её обладании из головы, — всё что есть в шатре, кроме казны, собрать, распределить по повозкам царя и вернуть ему в столицу.
Лицо у центуриона вытянулось, но Хопи,
— Золото? Серебро? Женщины?
— Всё кроме казны, — отмахнулся я, чтобы царь не заподозрил меня в мелочности, — попроси написать от моего имени письмо-сопровождение, что мол сильно извиняюсь, что потревожил покой Его величества. Всё возвращаю, дабы Его величество Шауштатар ждал меня в гости в роскоши и неге.
На лицах Хопи и Эхора при моих словах расплылись хищные улыбки.
— Слушаюсь мой царь, — радостно подтвердил приказ Хопи.
Поняв, что больше ничего интересного тут не будет, я пошёл на выход, встретившись с Менхеперресенебом, который меня искал.
— Захватили обоз мой царь, — оповестил меня он, — очень много стрел, которые пригодятся нашим лучникам.
— О, отлично! — обрадовался я, — скажешь Иамунеджеху, чтобы забрал нам всё нужное, остальное отдал финикийцам, отсюда вижу, как у них текут слюни наложить лапу на этот лагерь.
— Постараемся оставить им, как можно меньше, — хмыкнул он, — трофеи пригодятся нашим воинам.
Закончив дела во вражеском лагере, я вернулся в свой весьма скромный шатёр и в отсутствии занятого делами Танини, сам помылся и переоделся, не особо за это переживая. Опцион, который нагрел мне воды и поливал её на плечи и руки, посетовал, что у такого Великого царя, как я, совсем нет слуг. На что я лишь пожал плечами и ответил.
— Зато у меня очень много денег и солдат, а после битв и трофеев.
На что опцион широко улыбнулся и прикрикнул на легионеров, приказав тащить ещё больше тёплой воды для Его величества.
Три дня потребовалось на то, чтобы собрать стрелы, копья, пилумы, а также остальные трофеи и провести их делёжку среди легионеров, вместе с награждением сотни солдат, отличившихся в этой битве наградами «Сокол». После чего, снявшись с насиженного места, мы отправились дальше, вскоре подойдя к первому городу, который встретил нас закрытыми воротами и молчаливыми лучниками на стенах, которые правда не стреляли в подъехавшие колесницы. Я отправил переговорщиков, которые весьма быстро вернулись.
— Мой царь, — ко мне обратился съездивший к стенам города Минмос, — глава города предлагает выкуп, если мы не будем брать город штурмом.
— Если сойдёмся в цене, то почему нет, — согласился я, — пусть только ещё поклянётся богами не бить в спину.
За несколько часов сумму выкупа с города мы утрясли, договор с его подписью был получен и мы сразу тронулись дальше, оставляя негостеприимное поселение за спиной.
Для меня это была самая странная война из всех что у меня были, поскольку к какому следующему городу мы не подходили, нам тут же предлагали выкуп, мы соглашались и шли дальше. Никто из градоправителей не хотел, чтобы его город взяли штурмом, поскольку новости о поражении в битве царя Шауштатара быстро стали общеизвестны, а следовательно подмоги им точно не стоило ждать, к этому добавилось моё личное желание побыстрее добраться до столицы, поэтому легионы просто шли дальше, а в обозе прибавлялись сундуки, полные серебра и золота. Да что там говорить, я физически не мог отказаться от таких щедрых отступных, при которых ещё и не требовалось класть в штурме воинов. Поэтому странная война продолжалась, обогащая меня на ровном месте.
Так, мы за две недели дошли до Вашшуканни, не потеряв ни единого солдата из-за военных действий. Были идиоты, которые ломали конечности или вовсе травились, съев что-то несъедобное, но боевых потерь не было, что удивляло не только одного меня, но и всех военачальников вокруг.
— «Ну надеюсь хотя бы столица будет сопротивляться, — с надеждой подумал я, — иначе как я проверю осадные башни и тараны?».
К сожалению или к счастью, меня и здесь ждал облом. Ворота города были приветливо открыты, а на входе меня приветствовал новый царь, сын безвременно скончавшегося Шауштатара, который оказывается не вынес поражения в битве и наложил на себя руки. Глядя на хитрую рожу сынка тридцатилетнего возраста и окружающих его советников, я сильно засомневался, что всё случилось именно так, но спорить не стал, меня это и правда не сильно интересовало.
Новый царь, проклинал в разговоре своего отца, призывал своих богов в качестве свидетелей, что кроме него никто не хотел замышлять против дружественного Митанни Египта и приказывать купцам приостановить продажу нам олова и бронзы. Он в свою очередь обещал, что сделает всё, чтобы между нашими странами отныне всё было только в лучшем виде.
— Не будем разговаривать на улице, — я молчаливо выслушал своего переводчика, который знал хурритский язык и быстро пересказал мне всё, что говорил новоиспечённый царь, — прошу своего царственного брата приготовить мне покои, завтра я прибуду в город, не как враг, а как гость нового царя Митанни.
Лицо царя расплылось в широкой улыбке.
— Мы с нетерпением будем ждать моего царственного брата в гости.
Простившись только с ним, я развернул колесницу, отъезжая в сторону лагеря. Вся моя военная кампания по факту накрылась медным тазом. Я полагал, что придётся брать города штурмом, так же как и в Керма, но после битвы у холмов Близнецов, всё пошло наперекосяк. Города мне не сопротивлялись, предпочитая откупаться, а в столице так и вообще просто предпочли зарезать старого царя, спихнув на него все проблемы, которые возникли между нами. Новый же царь показывал полное радушие и хотел мира, а потому устраивать какую-то захватническую войну и тем более резню, не сильно-то и хотелось. В этом случае мне нужно было идти и завоёвывать все города по пути сюда. Для этого, небольшого повода для войны, который мной был объявлен послу, было явно маловато, тем более что все прекрасно понимали, что царь Шауштатар сам был виноват в этом, зарезав торговлю между Митанни и Египтом за что и пострадал, а я же дойдя до самой столицы беспрепятственно и не убив ни одного мирного жителя, как бы выглядел странно в глазах всех, если бы просто начал резать людей, гостеприимно открывших мне ворота.
К тому же мне самому не хотелось быть здесь, я отправился в основном на разведку и разобраться с проблемами поставок олова и только если получится, присоединить к Египту Митанни, но раз всё так вышло, что основная проблема решилась практически сама по себе, а я к тому же весьма сильно разбогател от полученных выкупов, то можно было заняться теми, кто откровенно гадил мне всё это время в спину и это были мои собственные подданые.
— Передай приказ центурионам, — приказал я Танини, который старательно, высунув язык, описывал на листке папируса мою историческую встречу с униженным и побеждённым царём Нахарины и он, отложив свою повесть, взял новый лист.