Царь Венетам
Шрифт:
– Великолепно! И что, вожак этих ублюдков попал в плен или убит?
– Великий, прости меня: НАШЕ войско разбито...
– Что?!!
Хейд подскочил к вестовому и тряхнул его за плечи:
– Наше войско разбито? Катафрактарии? Лучшая тяжелая конница в мире бежала перед бандой отступавших с позором оборванцев?! Дурачье! Ничего никому нельзя доверить!!
Он отпустил вестового и пошел было в сторону, но тут же развернулся обратно:
– И что, царь венетам, надо полагать, уже ведет свое войско по земле ариев?
– Да. Там и произошла битва.
Хейд злобно расхохотался:
– Похоже, что мои военачальники имеют интересное свойство - когда я с ними, они побеждают, когда меня нет, они бегут, побросав оружие!
Подошедшая Ульра решилась задать вопрос:
–
– Да потому, что их вожак провозгласил себя царем! Царем венетам! А цари Русколани своего никогда не упускают... Если Светозар попросит помощи у Арьяварты, мне придется воевать с народом Рос. А тогда разве что ленивый не взбунтуется у меня в тылу!
Хейд поднял с пола свой окровавленный меч и задвинул в ножны:
– Я выступаю в поход немедленно - нужно настигнуть Светозара и раздавить его войско.
А через час уже ржали ослепительно-белые кони, скрипели повозки с пехотинцами, лязгала броня - царь венетам должен был умереть. И вместе с ним должен был умереть его народ.
Над великой Русколанью пылал закат. Кроваво-красные небеса напоминали людям, что где-то там, в вышине, великие герои, павшие с мечами в руках, продолжают сражаться с темными силами, покушающимися на Солнечный Свет. Владыка Арьяварты, седобородый статный муж с массивным царским жезлом, неспешно шел по стене кремля, кивая приветствующим его часовым. Прохладный вечерний воздух доставлял царю удовольствие, однако он хмурился, напряженно над чем-то раздумывая. Наконец, по одному из всходов на стену поднялся еще один человек - без жезла, но такой же осанистый, как сам царь. Владыка узнал его и улыбнулся:
– Скорее, видно, Солнце взойдет с Закатной Стороны, чем ты, боярин, хоть на миг опоздаешь куда:
Боярин тоже улыбнулся, подходя ближе:
– Да и негоже мне нынче опаздывать. Так, иначе, а дело с гонцом тем решать надобно в скорости - вон как нынче на совете бояре знатные разошлись: едва за бороды друг друга не взяли! Одни говорят - помочь венетам надлежит, иные же - нет.
Царь кивнул:
– И сам я сказать о том не берусь. Кто венеты те - так, народ малый, племя, Хейдом покоренное! А Хейд тот, сказывают, дюже как силен стал - недаром предок мой Ледар в бою с сим Хейдом погиб...
Боярин покачал головой:
– А все ж родичи нам венеты, куда ближе, чем кто другой.
– Родичи, верно. Да только деды, видно, мудрили - мудрили, да и перемудрили. Почто столько народу на Закат переселилось? Что, в Арьяварте земли мало было? Может, пускай сами теперь и выкручиваются? Как мыслишь?
Боярин погрустнел. Он оперся руками о деревянный зубец на стене и посмотрел куда-то за горизонт. Через некоторое время он ответил:
– Так я мыслю: негоже братьев в беде покидать! Потому негоже, что если от дальнего родства отречемся, то и ближнее вскоре забывать начнем. Извечно народ Рос Единством своим славился и силен был! Нет, не глупость предки сотворили, Закатные Земли под Русколань покоряя - подвиг то был. Жаль, не хватило сил тогда им Единство народное удержать, откололся Закат от нас, венетами прозвавшись! Но дело то - поправимое. Придет время - будет плуг росский вольно ходить от Райне великого до Земли людей с кожею желтою, от моря студеного до Кемет-царства, и будет страна наша опорой да надеждою для всякого племени, что от ариева корня себя производит! Враги-то наши все сильнее да сильнее становятся, мечи куют, новые земли покоряют. Хейд с Заката злое замышляет, степняки с Восхода ордами к хлебу нашему рвутся, с полудня народы подлые да хитроумные мести алчут за битвы давние. Не за горами время - биться с ними всеми придется нам - за пашни да пастбища, за выход к морям да речные пути, за жизнь саму народа нашего - чтобы не задушили Арьяварту, чтобы была она страною великою, как прежде и ныне! И негоже нам силы свои распылять. Изгнал Хейд братьев наших венетов с земли, им принадлежащей - пусть, сломаем хребет кровососу закатному - вернутся венеты на родину, и к Арьяварте, под Русколань ее притянут. Не эти вернутся - так дети их, внуки, правнуки...
Царь кивнул:
– Так же мыслю. Говорил противное, чтобы тебя испытать. Да только вот бояре иные и говорят иное.
– А ты присмотрись к ним, владыка. Их деды-прадеды в поле спали, плащами укрывшись, границы наши сторожили, а они только животами трясти теперь горазды да за богатства свои трястись! Не у них наперво спрашивай - у народа нашего! Спроси людей простых - помогать нам братьям своим или так их бросить, на смерть верную? Все, как один, встанут - не испорчены сердца их еще, как у бояр старых!
Царь еще раз кивнул. Он не собирался спорить с боярином - потому, что спорить было не о чем, ведь в груди владыки Русколани билось такое же пламенно сердце, как и у любого другого мужа из народа Рос, рожденного на землях Арьяварты.
11.
Лучше мертвому в поле лечь!
"Берсеркер!" - трепещите, люди:
Первобытную ярость разбудят,
Зазвенев, секира и меч!
Засверкали огнем клинки,
Поднимаются Предков тени:
Никогда, никогда на колени
Наш народ не поставят враги!
И когда мы в атаку шли,
Гром на небе ударам вторил.
Будут плакать о павших героях
Рощи нашей Родной Земли...
Светозар давно был готов ко всему. По мере продвижения своего войска он рассылал в разные стороны конных разведчиков, надеясь, что владыка Арьяварты откликнется раньше, чем венетов настигнет очередное войско Хейда. Но все сложилось совсем иначе.
Как только разведчики сообщили о стремительно приближающихся преследователях, Светозар приказал посадить на повозки всех женщин и детей, бывших при войске, и приказал всем воинам младше двадцати лет сопровождать обоз на Восход - до тех пор, пока они не встретятся с воинами ариев. Вместе с обозом Светозар приказал отправить почти все продовольствие, и назначил отправление на следующее утро, чтобы воины, остававшиеся с царем венетов, могли провести ночь с женами. Сам же полководец в одиночестве объехал окрестности, думая о предстоящей битве. С одной стороны дороги, ведущей вглубь страны народа Рос, было несколько холмов, покрытых редким лиственным лесом, а с другой, на некотором отдалении - серый монолит остроконечной скалы, напоминавшей часового, выставленного ледяными горами, оставшимися позади. Вряд ли Хейд не пойдет по наезженной дороге - ему дорог каждый час, каждый миг. И вряд ли он станет как следует изучать окрестности - наверняка повелитель вампиров считает, что венеты отступают в беспорядке. Почему-то Светозар был уверен, что Хейд, в своем презрении к "холопам", к "взбунтовавшимся рабам" по-прежнему недооценивает их.
Но еще Светозар твердо знал, что надежды на победу больше нет. Ничего не оставалось царю венетам, как умереть - умереть вместе со всеми, кто остался вместе с ним, чтобы у женщин его народа родились новые дети. Он ударит с холмов на войско Хейда и прорвется к скале. Разумеется, враги после этого бросят все силы на него, и лишь когда он упадет мертвым - они поймут, что с ним пали далеко не все венеты. А на скале можно будет обороняться долго, очень долго - пока хватит сил.
Даже мысль о неизбежной смерти не пугала его. Такова участь воина - отдать жизнь за дело, которое называл своим, за свой народ. А у Светозара не было ни семьи, ни дома, не было никого, ради кого стоило бы пытаться выжить. Всю свою жизнь он прожил ради людей, ради своих братьев по крови, доверивших ему право на власть - и если теперь он должен был ради них умереть, он не станет жаловаться на судьбу. К этому он и шел долгие годы.
Перед глазами царя прошла вся его жизнь. Вот он - охотник, потом - бунтарь и вожак отряда таких же бунтарей, соратник бесстрашного Хиргарда, полководец, глава Союза Трех Народов, царь венетам. Вот куда привела его тропинка, выбежавшая из-под мохнатых елей, могучих дубов, тонких березок его детства! Несколько дней назад Светозар похоронил свою мать - и последняя нить, связывавшая его с этим миром не как царя, а как человека, оборвалась. Теперь он умрет, уступая место вождям грядущего. Потому, что таков долг Правителя. Потому, что человек по имени Светозар устал жить здесь - в мире, который никогда его не понимал, в мире, отрекшемся от великих Богов седой языческой древности!