Царь
Шрифт:
– Решили провести так, как было до вторжения маньчжуров. Разве что Пекин нам передали с прилегающей областью и Тяньцзинь. Император Чжу Юань посчитал, что если этот город так часто выбирают своей столицей завоеватели, то не будет большой бедой от него избавиться. Ну… он так оправдал его передачу нам.
– Пекин… и зачем он нам сдался? – скептически поинтересовалась Анна.
– Крупный город на самой границе очень полезен. Владимир Петрович на этом пункте особо настаивал. По его словам, такое решение позволит нам облегчить содержание гарнизона и оживить торговлю с соседями.
– Понимаю, – улыбнулся Петр. – Молодой. Горячий. Хотелось ему войти в историю как завоевателю столь значительного города.
– Владимир Петрович не столько ради себя старался, – попытался вступиться за него Меньшиков. – Он ведь не один Пекин, а с прилегающим портом забрал. То есть теперь корабли стран Таможенного союза смогут туда в любое время года прибывать и торговать. Постоянная ярмарка, обширные склады, биржа. По его словам, город должен стать очень важным узлом торговли на Дальнем Востоке. Особенно если удастся удерживать в порядке Великий китайский канал и подвести к Пекину имперскую дорогу.
– Молодец, – снова улыбнулся Петр. – Но это мы позже обсудим. Уже с ним. А пока мы все хотим послушать продолжение истории.
– Конечно, Государь, конечно, – покладисто согласился Меньшиков. – После того как закончил Чжу Юань, наступил черед Владимира Петровича. Похвалил он своих бойцов, обрадовав, что наградные списки уже направлены тебе на утверждение. Даже выделил семерых наиболее толковых и подробно рассказал об их подвиге. Потом поблагодарил китайские войска, что шли на помощь. А далее… – Меньшиков хитро прищурился. – Далее он сделал то, чего от него никто не ожидал. Ведь изначально что сам Канси, что прочие местные посчитали, что загнать и построить маньчжурских пленников Владимир Петрович задумал только для того, чтобы унизить их. Растоптать гордость.
– Странные мысли, – перебила его Анна. – Владимир никогда так не поступал.
– Да, ваша милость. Но местные того не знали. А потому судили по себе. Так что, когда после благодарности китайским войскам герцог обратился к пленникам и высоко оценил их мужество, стойкость и так далее – лица вытянулись не только у ханьцев, но и у Канси. Но и это еще не все. После восхваления он отметил, что согласно договору, подписанному сегодня между Россией и Китаем, все они могут выбирать, подданство какого государства принять. И ежели решатся на присягу России, то он таких бравых парней с радостью возьмет в свою армию. Конечно, не просто так. Им придется многому научиться. Ну и так далее.
– Кто-нибудь отказался? – повел бровью Петр.
– Нет. Для них это было честью. Да что честью… – махнул рукой Меньшиков. – Многие из них считали, что их обратят в рабов или вообще убьют. С пленными в тех краях не очень ласково обходятся. Даже факт приказа командира сложить оружие мало на что влияет.
– Это очень хорошо, – после небольшой паузы отметил царь. – Солдаты, которые прошли через такую мясорубку, что была под Шэньяном, на вес золота. Особенно в канун предстоящей войны на западе. Сколько их там?
– Владимир Петрович отобрал тридцать тысяч, остальных отправил по домам.
– Прекрасно. А то, что учить нужно, – то не беда. Кстати, как Канси и его родичи отреагировали?
– В целом довольно неплохо. Из семьи у него, правда, мало кто выжил. Но Владимир Петрович пригласил и его, и трех сыновей и пять дочерей в Москву – быть его гостями.
– Вот как? Отчего же они с тобой не прибыли?
– Следующим караваном должны прийти. Владимир Петрович смог часть больших боевых джонок выкупить у Чжу Юаня. Не все, понятное дело. Дело в том, что ему, как победителю Цин, Запретный город достался целиком – в качестве трофея. Вместе с императорскими регалиями и просто знаковыми для китайцев сокровищами. Герцог не стал особенно ломаться
– А команды откуда?
– Так он предложил принять подданство России тем ханьцам, что служили на этих джонках, – пожал плечами Александр Данилович. – С разрешения Чжу Юаня, само собой. Кто-то отказался, но на его место с других кораблей охочие были. Слава-то у него после Бохайского сражения по всей Азии пошла. Вот. Я-то на большой шхуне как можно скорее сюда направился. Дабы журналистов, фотографов и новости в деталях доставить, походные журналы, фотографии и многое другое. А настоящий караван только идет. Владимир Петрович подрядил все флейты, что смог по округе собрать, в деле участвовать и барки. Так что армада там идет дай Бог каждому. Вымпелов девяносто – не меньше. Точнее не скажу – точный состав еще утрясался, когда я отбыл. Больше половины, правда, тихоходные джонки, но они никуда и не торопятся. Герцог из Запретного города вынес все ценное, приказав перестраивать его в крепость для постоянного гарнизона и администрации. Впрочем, и других трофеев очень много. Статуэтки всякие, керамика, серебро, золото, шелк… много, очень много шелка, и так далее. Считай – золотой караван. Я даже опасаюсь, что испанцы или французы попытаются напасть.
– Это вряд ли, – усмехнулся Петр. – И французы, и испанцы знают, как далеко и точно бьют пушки моих шхун. И не рискнут с ними связываться в открытом море. Даже в широких проливах. Тем более что они копят силы. Так глупо подставиться не в их стиле. М-да. Кстати, герцог идет на тех же кораблях?
– Никак нет, Государь, – покачал головой Меньшиков. – Оставив сводную бригаду из молодых да холостых в Пекине и еще несколько батальонов по иным ключевым позициям, он, распределив маньчжуров по взводам, направился пешим маршем через Сибирь в Россию.
– О как! – довольно крякнул Петр. – И чем мотивировал?
– Сказал, что, пройдя несколько тысяч километров маршем, маньчжуры совсем привыкнут к нашим походным порядкам. Язык выучат. Устав. Так что потом их нужно будет только слегка пообтесать. Кроме того, Владимир Петрович ведь решил каждый четвертый день, который по уставу требуется уделять отдыху, посвящать учебе. Да и по вечерам на привалах – тоже.
– Ну и умница, – подвел итог Петр. – Тем более что от Нерчинска уже нормальная дорога идет. Да опорные форты. Растянется его воинство километров на двести, пожалуй, но ничего страшного в том нет.
– И еще, – продолжил Меньшиков. – Он с собой прихватил двух сыновей Канси: Иньти и Иньли [76] . Говорит, что очень толковые. Особенно второй, который, хоть и еще юн совсем, но уже неплохо соображает…
После общего доклада графа Меньшикова началась настоящая пресс-конференция. Журналисты сыпали вопросами на него и тех, кто шел с войсками. А те отвечали. Зачитывали заметки. Показывали фотографии. И вообще – делились впечатлениями.
– Отчего ты хмуришься? – поинтересовался Петр, глядя на свою возлюбленную, когда все закончилось.
76
14-й принц Иньти (1688–1756) обладал от природы большими способностями к управлению большими массами войск как во время войны, так и на дальних переходах, даже в условиях отвратительного климата. 17-й принц Иньли (1697–1738) обладал от природы большим умом и способностями к науке. Был осторожен и вдумчив. В политику не лез. Смог при правлении своего брата и внука добиться высокого положения как ученый администратор. Владимир их сразу заприметил, так как их способности было не скрыть – слишком яркие.