Царевна для Ворона

Полынь Кира Евгеневна

У меня так мало времени. Так мало.

— Я же сказала тебе оставаться в покоях! — кричит Мерина. Подняв ладонь, вновь вызывает свою черную дымку, вырисовывающуюся кинжалом в длинных пальцах.

Меткий бросок, и грудь прожигает болью.

— Нет!

Оглушенная неожиданной вспышкой огня, я бросаю взгляд на ухмыляющуюся ведьму, внимательно наблюдающую за тем, как горячие капли крови заливают ткань моей сорочки, превращаясь в багровое пятно.

Дышать больно.

— Неееет! — слышу отчаянный крик Ворона, и метнувшаяся молния

его тела оказывается рядом с Мериной, ловким движением опуская ладони на тонкую шею и с резким хрустом выворачивая до предела.

Мерзкий звук.

Безжизненное тело женщины с моим лицом падает на пол, и тонкие руки безвольно раскидываются по сторонам, придавая ей жалкий вид. Воздух вновь начинает рябить, и вместо меня на полу лежит тощая грязная старуха с седыми куцыми волосами и потухшим взглядом.

Ее лицо искажено удивлением и шоком. Тонкие потрескавшиеся губы странно поджимаются, словно смерть обидела ее до глубины души своим приходом.

И как только посмела…

— Альба.

Подкосившиеся ноги тянут меня вниз, к земле, но руки Ворона подхватывают прежде, чем я могла бы рухнуть. Он бережно опускается со мной, осторожно прижимая к своей груди, и болезненно надавливает на торчащий из груди клинок, пытаясь остановить кровь.

— Нет, не уходи, не смей, Альба…

Шепчет неразборчиво, спутанно, качается как маятник, убаюкивая меня в своих объятиях. И мне хорошо.

В глубине души зарождается теплый огонек облегчения и света. Я успела! Успела! И пусть умирать так рано больно, но я могу уйти спокойно, убедившись, что черная полоса в жизни когда-то такого чужого Ворона наконец закончилась.

— Вардан…

— Нет! Молчи! Не говори ничего!

— Ты отомщен, — неуместная улыбка появляется на губах, принося за собой железистый привкус крови.

Она подступает. Подходит к горлу, заполняя легкие и рот.

Пальцы начинают мерзнуть. Будто ощутив это, Вардан собирает их в своей ладони, прижимая к горячим губам и отогревая дыханием. Не помогает.

Сознание затягивает темная пелена, а я все смотрю на него, цепляюсь за мелкие морщинки, родинки, запоминая, запечатывая навеки этот образ в последний раз. Хочется плакать от жалости к себе, но это слишком больно, ведь даже всхлип выворачивает наизнанку, оглушая болью в грудине.

Ворон воет.

Как зверь, как одинокое чудовище, потерявшее то, что было ему дороже всего и заменило весь мир. Сжимает меня в тяжелых руках, прижимает к себе так сильно, что без слов ощущается душащая его тоска и горе.

Моргать все тяжелее, и только его крик не дает мне упасть в забвение.

— Нееет! Альбааа! Не смей!

Ах, если бы я могла, мой господин. Я бы осталась с тобой. Навсегда.

Такова моя участь — отдать свое сердце Черному Ворону, полюбить его безумие, спрятанное под куполом жестокости и злости. С огромным трудом и ценой собственной жизни доплыть до дна, где есть человечность.

Я ее нашла. Я сама убедилась в том, что она есть. Видела своими глазами.

— Я тебя люблю, — шепчу беззвучно, и обвитая любимыми руками, принесшими столько горя, закрываю глаза.

Вот и конец твоего пути, Альба Сортэн.

Эпилог

— Где господин?

— Все там же, — грустно выдыхает квартирмейстер, бросая тоскливый взгляд в сторону коридора, ведущего в башню. — Не выходит оттуда уже вторую седмицу. Заперся, не впускает никого, кроме лекарей, сторожит у ее постели как верный пес.

— Да, дела, — протянул служка, почесав косматую голову. — Не думал, что Ворон способен на такое самопожертвование.

— Нет, — старый Гарри отрицательно мотнул головой. — Это было ожидаемо. Каждый зверь рано или поздно находит свой дом, вот и для Ворона время пришло.

— Или это временная блажь, — не согласился слуга. — Помрет девка, и все вернется на круги своя.

Звонкая затрещина оглушительным звуком отразилась от стен зала.

— Не смей! Она твоя царица! Мать твоя девка подзаборная!

— Я понял, понял, — миролюбиво подняв ладони, провинившийся юнец постарался как можно быстрее смыться с глаз неожиданно вспылившего квартирмейстера.

Он не был с ним согласен, но абсолютно точно знал, за что затылок теперь страшно гудит. Что бы ты ни думал — не произноси этого вслух, не то по шапке отхватить можно.

Старый Гарри же остался караулить Ворона, лелея надежду на выздоровление госпожи. Только по ее воле его вытащили из казематов, помыли, побрили и приставили незримой охраной к белым стопам царицы.

Он уже служил раньше при дворе, еще до того, как Ворон диким хищником захватил эти земли и свергнул доброго короля Элиота. Гарри уже и не верил в то, что его жизнь вновь повернется к нему благоприятной стороной, тихо угасал в своей клетке, ютясь на оборванной подстилке. Новости иногда доходили до него от скучающих стражников, но когда дверь камеры распахнулась и Гарри двинулся на выход, он не мог себе и представить, с чем это связано!

Альба Тарн! Малышка Тарн стала царицей земель Аоро! Усмирила зверя, уничтожившего ее прошлое, и едва не погибла, спасая Ворона от расправы старой ведьмы Меридель, о которой ходили лишь легенды, больше похожие на страшилки, которыми пугали ребятню.

Маленькая, совсем юная госпожа Тарн изменила и согрела черное сердце Ворона, даже будучи в больничной постели.

Амнистия! Всех выживших, что защищали своего короля, Ворон велел выпустить на свободу, выплатить компенсацию и отпустить с миром. Он больше не хотел быть тираном, отложил сжирающую его месть, взялся за голову и свое государство.

Удивительные реформы перевернули земли Аоро! У крестьян перестали отбирать скот и вернули имущество, высший свет был распущен, а некоторых даже арестовали за сговор против своего господина. Войска встали на охрану народа, а не на его истребление.