Царьград. Трилогия
Шрифт:
Эти слова уже донеслись еле слышно – вся веселая компания спустилась в лощину.
– Нет, что-нибудь свое, – донеслись слова старика. – Аристофан для местных слишком уж непонятен.
Говорили, кстати, по-гречески!
Земляки?
– Актеры, – громко чихнув, прошептал напарник. – Бродячий театр… У нас, под Мистрой, такие часто бывали.
– Актеры? – Лешка улыбнулся. – Ну, надо же! То-то я и смотрю – поют, пляшут. Аристофана вспомнили… Тебе, Аргип, кстати, что у него больше нравиться – «Птицы» или «Женщины в народном собрании»?
Аргип не успел ответить: выскочив откуда-то из кустов, прямо перед стогом застыл огромный серо-палевой масти пес и, злобно обнажив клыки, громко залаял.
– Тьфу ты, – вытащив нож, досадливо сплюнул Лешка. – Тебя еще не хватало.
– А ну-ка, вылезайте! – раздался повелительный голос. – Да не вздумайте шутить – быстро подымем на вилы!
Откуда-то сзади, из-за стога вышел крепкий мужик с вилами, по виду, крестьянин, к которому тут же присоединилось еще человек десять таких же – кто с вилами, кто с комами, кто – с топором.
– Дядюшка Геронтий, – из кустов выбежал еще один, на этот раз совсем юный – кудрявый веснушчатый мальчишка. – Это те самые воры?
– Похоже, они, – угрюмо прищурился мужик. – А ну, вылезайте, кому сказал?
– Да вылезаем мы, вылезаем, – пробурчал Лешка. – Собаку только придержите.
– Кубрай, цыц! – осадили пса. – Не пытайтесь бежать, господа воры. Давно вас вылавливали!
– Да не воры мы! Нужно нам ваше сено!
Выбравшись из стога, парни отряхнулись, а Алексей покрутил головой, прикидывая соотношение сил. Так… Если вот сейчас прыгнуть влево – там мужичок, похоже, тютя-тютей, ишь, аж рот распахнул, лошина, стоит, глазами пилькает… Отобрать у него вилы – и сразу рукоятью в лоб вот этому… он, похоже, старший… А, собака? А собаку придется ножом… И – с разу…
– Ишь, как зыркает! – ощерился вдруг мальчишка, доставая из-за пазухи… пращу! – дядька Геронтий, уж я за ними присмотрю, ты не думай…
Мужики при этих словах засмеялись, а старший, Геронтий, лишь улыбнулся в усы:
– На Кубрая-то больше надежа!
– Да ладно вам смеяться, – обиженно протянул мальчуган. – Ежели что… ежели бежать кинуться – я им ка-ак… камнем по голове!
Ну, вот… Лешка усмехнулся. Вот и попались… Ишь, ты – камнем по голове. Прямо…
Глава 8
Осень 1443 г. Западная Болгария. Господа артисты!
Хочу плясать я вечно
И вечно петь на лире,
Почтить словами праздник,
Взяв лиру ради песен…
…как в песне. В той, что пела когда-то группа «Король и Шут».
– Ну, не воры мы, Христом-Богом клянемся! – Алексей быстро перекрестился. – Не знаем, правда, чем вам и доказать… Ну, вот и телеги при нас нету – что же мы, ваше сено на своем горбу потащим?
– Да, воза нигде нет, дядько Геронтий, – подтвердил один из крестьян. – Мы с Бялкой тут все осмотрели, верно, Бялко?
Бялко – здоровенный парняга косая сажень в плечах – покачал головой:
– Да, не видали.
– Ну, вот, видите? – обрадовано воскликнул Лешка. – Не крали мы ваше сено, даром оно нам не нужно.
– Не крали, говорите? – Геронтий пристально осмотрел путников. – Может быть, и не крали… И все же, вы кажетесь мне весьма подозрительными бродягами. Весьма подозрительными! Думаю, неправильно было бы вас отпустить. Верно, людство?
Людство одобрительно загудело.
– И что же вы с нами сделаете? – Алексей переместился левее, чтобы удобнее было сделать первый прыжок.
– Не знаю, – пожал плечами Геронтий. – пока отведем в деревню, посадим под замок, а уж после сдадим властям – пускай они разбираются, кто вы и что. А нам лишней головной боли не нужно.
– Верно, Геронтий, – раздались громкие возгласы. – Правильно рассудил, справедливо.
– Ничего себе справедливо! – Лешка вдруг вспомнил недавно прошедших мимо бродячих артистов. – Мы ж тут, в ваших местах, не просто так шляемся…
– Ого! Слышь, Геронтий – «не просто так»!
– Мы – актеры!
– Актеры? – недоуменно переспросил Геронтий и тут же суровое лицо его тронул некий намек на улыбку. – Балаганщики, что ли?
– Ну да, они и есть.
– Ах, вон оно что…
– Точно, балаганщики! – убрав за пазуху пращу, радостно завопил мальчишка. – Я их с утра слышал – бубны, песни… И Вячко-козопас сказал – балаганщики в их деревню пошли. То-то сегодня весело будет!
– Так ведь праздник!
Вспомнив о празднике, мужики резко повеселели и опустили вилы – несомненно, в их представлении бродячие актеры ассоциировались именно с праздничным весельем. Даже суровый Геронтий явно сменил гнев на милость:
– Так бы сразу и сказали… Что же вы, выходит, от своих отстали?
– Да так уж вышло, – Лешка пожал плечами. – Выпили вчера лишнего… Ну да ничего, нагоним. – Он обернулся к мальчишке:
– В какую, говоришь, деревню, наши пошли?
– В Зуброво. Большое такое село.
Лешка с размаху стукнул напарника по плечу:
– Ну вот, и нам бы следует поспешить!
– Говорите вы как-то не по-нашенски, – снова нахмурился Геронтий.
– Еще бы – мы же издалека!
– Издалека… А ну-ка, расскажите нам что-нибудь… Глянем, какие вы актеры?
– Молодец, дядько Геронтий! – обрадовано зашумели крестьяне. – Умно решил!
Геронтий довольно осклабился. И в самом ведь деле – умно! Вот, сейчас и поглядим…
– Что-нибудь рассказать? – Алексей хохотнул. – Да запросто. Эй, Аргип, бей в ладоши!
– В ладоши? – наконец, вставил хоть слово напарник. – А как?
– Да как хочешь, только не очень часто…
Аргип послушно захлопал… А Лешка… Лешка, поклоняясь публике, словно самый настоящий артист, откашлялся, взмахнул руками и запел… точнее, продекламировал: