Царьграда и Византийские пророчества
Шрифт:
Греки, привезя золото, вручили оное Государю, который с удивлением спросил их: “Кто таков юноша, оказавший столь великое благодеяние?”. Вельможи, умолча об имени сего благотворителя, возвестили только Царю о палатах, виденных ими, и о множестве золота, лежавшего на полу пространнейшего покоя. Юстиниан, услышав оное, хотя и подумал, что юноша паки придет, однако сего не исполнилось. И когда между тем довольно прошло времени, тогда Греческий Монарх, желая возблагодарить снабдившего златом юношу, послал двух царедворцев нарочно к палатам, повелев им возвестить юноше, что он желает его видеть.
Чиновники, прибывши к Златым воротам, не только не нашли юноши, но даже того здания, в котором хранилось злато. Почему, возвратившись без всякого успеху, донесли о сем Государю, который услыша сие, уже познал, что тот юноша был посланный от Бога Ангел, а потому, повергшись на землю, изрек сие: “Ныне познах, яко посла Бог Ангела Своего, и дарова мне толикий дар: воистину дивен Бог во святых Своих!..»
Таковое принеся благодарение Господу Богу Юстиниан, с большею ревностью
Размышляя о сем долгое время, напоследок Юстиниан узнал чрез посланного от Бога Ангела, что храм долженствует быть посвящен Софии, Премудрости Божией. Обрадованный сим откровением, Греческий Монарх в то же время посвятил оный, по повелению Божию, Святой Софии».
СООРУЖЕНИЕ ТРАПЕЗЫ [{4}]
По сем Юстиниан, вознамерясь воздвигнуть и святую трапезу, призвал всех премудрых мужей и искуснейших художников, от коих требовал совета, как приступить к сооружению престола и из чего оный сделать. По долгом совещании, напоследок утвердили то, чтобы, положив в горнило золота, серебра, меди, илектра, железа, стекла, яхонтов, смарагдов, бисера, кассидера, магнита, онихии, алмазов и прочих до семидесяти двух различных вещей, и все оное, стерши и растопя, влить в форму.
Когда, по общему согласию, приступили к растапливанию сего смещения, тогда, к несказанному удивлению, Царь, его подданные и прочие бывшие в Константинополе народы, находившиеся при сем действии, увидели Ангела, стоявшего при горниле и мешавшего в оном состав. Но как скоро растопленное смешение влито было в форму, тогда все узрели трапезу, издающую разноцветный блеск. Восхищенный благоуспешным событием своего желания, Юстиниан, украся окрест престола золотом и драгоценными камнями и осветя его мощами святых мучеников, поставил на двенадцати серебряных столпах. Рундук же, находившийся под трапезою, ступени и весь пол алтаря обложил чистейшим серебром, так что смотрящему на престол иногда являлся он блестящим как солнце, иногда белым, а иногда подобным сапфиру, и иногда издающим разновидные лучи, происходившие от смешения множества разнородных камней. Этот святой престол позднее был изрублен мечами и похищен католи ками-крестоносцами, обманом захватившими Константинополь в 1204 году.
Сим образом Греческий Государь, соорудя святую трапезу, повелел вокруг оныя начертать сии слова: “Твоя от Твоих Тебе приносим раби Твои, Христе, Юстиниан и Феодора, яже благосердно приими, Сыне и Слове Божий, воплотивыйся и распныйся за ны, и нас в православной Твоей вере соблюди и жительство Твое, юже нам вверил еси во Твою славу, умножи и сохрани молитвами Святыя Богородицы и Приснодевы Марии”
После сего он сделал и горнее место серебряное, также и амвон, украся златом, серебром и драгоценными камнями, поставил над оным позлащенную главу, утвердя в ней из ста литр злата крест. Напоследок положил и устие кладезя, привезенное им из Самарии, при котором сидя Христос беседовал с Самарянынею и которое обретается и доднесь, будучи поставлено на возвышенном месте во храме Святыя Софии.
Вот каков был храм, сооруженный неизсчетным иждивением святого Юстиниана Греческого Государя, который ныне турки превратили в свою мечеть.
О святой же трапезе повествуют, что будтоо бы она, по пленении Константинополя, с прочими драгоценностями потонула в море тогда, когда похитившие ее латиняне плыли по оному.
Василий Григорьевич Барский, описывая путешествия свои в 1744 году, пишет между прочим следующее:
«Великая церковь Святой Софии, которая Великою называлась по превосходству, не только ради величины своея, и что в ней престол Патриархов был; но понеже ЦариКонстантинопольские матерью называли оную; например, Юстиниан в Книге III. Царства нашего матерь и прочая о ней говорил, которая от него обновлена и увеличена с таким украшением, которым, сколько во всем свете от Христиан создано было церквей, все оныя с великим различием оная превосходит. Евагрий пишет, что долгота храма Святыя София стоп Римских 190, широта 115, высота 180. Глава была весьма высока, которая видна была от всех сторон Константинополя, потом, как упала от тяжести, оную сделали гораздо ниже, именно 15 саженями, по сказанию Глики, как то и теперь видится, и сия прежде пленения была Патриаршеская церковь, Великою называемая».
Далее В.Г. Барский говорят:
«Из соборной церкви Святыя Софии Премудрости Божией сделана главная мечеть и называется турками Султан магомет».
НАЧАЛО ВОЙНЫ ГРЕКОВ С ТУРКАМИ
Магомет, султан Турецкий, учинившись повелителем всей Фракии, положил непременное намерение овладеть и самим Константинополем и для того, во-первых, повелел, к вящему утеснению Греков, в ближайшем
Константин, Греческий Государь, царствовавший тогда в Византии, узнав о таковом устремлении Магомета и желая проникнуть в причину оного, принужден был по совету своих вельмож отправить к нему послов, повелев им, узнавши причину столь странного его вооружения, подтвердить мирные договоры, заключенные с братом его Иоанном. Послы, прибывши к Магомету, когда вопросили его о причине приготовления к брани, предложили вспомнить о договорах; когда Турецкий султан, не хотев ответствовать ни на то, ни на другое, повелел послам немедленно возвратиться в Константинополь. Они, исполнив его волю и возвратившись в Царьград, донесли Царю Константину о безуспешном своем посольстве. Греческий Государь, услыша дерзкий ответ грубого султана, весьма устрашился того, что он долженствовал малое ополчение, и притом еще не обученное воинскому искусству, противопоставить столь великой армии, какова была Турецкая. Вследствие сего, по общему согласию, положили отправить послов с требованием помощи в Рим, к папе, и в другие королевства, равно и к сродникам Царевым, находившимся тогда в Аммории. Латиняне первые не восхотели принять такового прошения Константинова, почему послам в требовании их и отказали. Италианцы же, Немцы и Французы, с давних времен неоднократно покушавшиеся овладеть Царем-градом, тоже учинили, что и Латиняне, предполагая, что когда Турки овладеют Константинополем, тогда уже и они у сих возмогут взять сей город, прикрывая злобное свое намерение тем, что они уже не против Греков понесут оружие, но против их врагов.
И так, оставленное от всех, Греческое царство принуждено было собственными своими силами защищать свою свободу. А посему обладатель оного положил до последней капли крови защищать свой престол.
ПЕРВОЕ СРАЖЕНИЕ, ПРОДОЛЖАВШЕЕСЯ ТРИДЦАТЬ ДНЕЙ
В лето от сотворения света 6961, а от воплощения Слова Божия 1453, месяца декабря, Магомет, султан Турецкий, собрав многочисленное ополчение, с удивительною скоростью подвигался к царствующему граду Константинополю. Прибыв же к оному, первее всего повелел возвестить всему ополчению, что ежели воины, поразивши Греков, овладеют городом, то за свою храбрость и труды получат всё сокровище, находявшееся в оном. Таковое обещание неожядаемой магометанами награды столько подействовало в их сердцах, что каждый из воинов клялся произвести то, чего бы не возмогли учинять я многие. Магомет, радуясь таковому их рвению и похвалив оное, напоследок издал повеление, дабы в самоскорейшем времени одни приступили к строению деревянных башен, могущих превзойти высотою своею и самые городские стрельницы, другие к обведению валов, а иные к деланию шанцев, тайных подкопов, стенобитных машин и через рвы мосты; также назначил делать и тот мост, который бы, простираясь на две тысячи шагов, соединял Перу с Галатою, с таким намерением, дабы по морю не допустить помощи граду.
Царь Константин, видя столь страшное вооружение и приуготовление ко брани и болезнуя о своих подданных, ни малейшей не ожидал ни от кого помощи, кроме Бога, могущего и целые миллионы воинов победить единым ратоборцем. Почему, по возможности собрав воинов и вышед против неприятелей, долгое время бился с ними, не допуская строить стенобитные машины и препятствуя окружать воинством город. Напоследок, уступив превосходной силе своих врагов, принужден был, оставя всё в полную их волю, с немалым уроном возвратиться в город. Ибо столь многолюдно было Турецкое ополчение, что один Грек должествовал биться с тысячею противных. Таким образом, магометане, поразив Греков, окружили Константинополь, не опустив атаковать лишенные помощи и самые галаты. Между тем Константин, его супруга и патриарх со всем Собором и прочими обоего пола гражданами, смиряв себя бдением и постом, безпрестанно обходя святые церкви, просили со слезами Бога о ниспослании им помощи. В то же время Греческий Император, ездя по граду и увещевая защищающих стены оного воинов, просил их, дабы они всевозможно удерживали стремление своих врагов, а для лучшего отражения магометан повелел вельможам и прочим военачальникам умножить воинов более там, где могла скорее стена от сильных ударений машин разрушиться, снабдив их пушками и прочим оружием, повесивши множество колоколов, для удобнейшего чрез них созывания на помощь воинов. Распорядив так малое свое ополчение, повелел ратоборцам до последней капли крови хранить те части стены, которые препоручил их защищению, запретивши притом выходить из города без особенного своего соизволения. Константинопольские стены хотя некогда своим великолепием, высотою, твердостью и удивляли вселенную, однако в тогдашнее время, по нерадению Греческих начальников, весьма были к разрушению близки, что, приметя, Магомет решился, употребя все свои силы, генеральным приступом опровергнуть оные. Вследствие чего февраля в 14-й день повелел магометанам, находившимся в его ополчении, на несколько времени принять пост, который Турки сохраняли только в продолжение дня, а при наступлении ночи, насыщаясь чрез меру и предавшись всяким увеселениям, лобзали друг друга, как будто бы уже не надеялись более видеться. Когда же богопротивный их пост окончился, тогда они, по повелению своего государя, окружив Константинополь и сражаясь с Греками, продолжали таковую битву безпрерывно тридцать дней, не давая ни малого покою Грекам, с особливою храбростью защищавшим стены своего Отечества.