Цари-жрецы Гора
Шрифт:
И тут я увидел прямо в центре потолка лампу, такую же, как в коридорах, но эта лампа не горела. Это ошибка со стороны царей-жрецов. Разумеется, прибор может находиться в любой другой лампе. Возможно, просто одна из этих ламп, которые способны гореть годами, перегорела.
Я вскочил на спальное возвышение. Крикнул девушке:
– Принеси мне сосуд!
Она убедилась, что я сошел с ума.
– Быстрее!
– крикнул я, и она бегом принесла мне бронзовый сосуд.
Я выхватил у нее сосуд и бросил его в лампу, которая разлетелась с искрами. Пошел дым. Вика закричала и скорчилась у возвышения. Из углубления, в которое была вделана лампа, свисали, обожженные и дымящиеся, провода, блестящая металлическая диафрагма и коническое вместилище, в котором могли располагаться линзы.
– Иди сюда, - сказал я Вике, но бедная девушка прижалась к возвышению. Я нетерпеливо схватил ее за руку и вздернул на платформу. Смотри!
– сказал я. Но она решительно не желала поднимать голову. Я схватил ее за волосы, она закричала и подняла голову.
– Смотри! воскликнул я.
– Что это?
– проскулила она.
– Это был глаз, - ответил я.
– Глаз?
– Да, такой же, как глаз в двери.
– Я хотел, чтобы она поняла.
– Чей глаз?
– Глаз царей-жрецов, - рассмеялся я.
– Но теперь он закрылся.
Вика задрожала, прижавшись ко мне, а я в своей радости, все еще держа ее рукой за волосы, склонился к ее лицу и поцеловал в великолепные губы, и она беспомощно вскрикнула в моих объятиях и заплакала, но не сопротивлялась.
Я впервые поцеловал девушку-рабыню и сделал это в приступе безумной радости, и мой поцелуй удивил ее, она не могла меня понять.
Я соскочил с платформы и направился к входу.
Она осталась стоять на каменном возвышении, изумленная, прижав руки к губам.
Смотрела она на меня странно.
– Вика!
– воскликнул я, - хочешь уйти из этой комнаты?
– Конечно, - дрожащим голосом ответила она.
– Хорошо. Скоро выйдешь.
Она отшатнулась назад.
Я рассмеялся и подошел к входу. Я уже осматривал шесть красных куполообразных выпуклостей, по три с каждой стороны портала. Конечно, нехорошо их уничтожать: они так красивы.
Я достал меч.
– Остановись!
– в ужасе крикнула Вика.
Она спрыгнула с каменного возвышения и побежала ко мне, схватила меня за руку, державшую меч, но левой рукой я отбросил ее, и она упала на пол у возвышения.
– Не нужно!
– кричала она, корчась на полу, протянув ко мне руки.
Шесть раз рукоять меча ударяла по сенсорам, и шесть раз слышался щелчок, как от взрыва раскаленного стекла; каждый раз мелькал поток ярких искр. Сенсоры были разбиты, их линзы сломаны, в отверстиях видны были комки спутанных, сплавленных проводов.
Я сунул меч в ножны и вытер лоб рукой. Во рту легкий привкус крови: это осколки порезали мне лицо.
Вика молча сидела у возвышения.
Я улыбнулся ей.
– Можешь выйти из комнаты, если хочешь.
Она медленно встала. Посмотрела на вход и на разбитые сенсоры. Потом снова на меня, в глазах ее было удивление и страх.
Она встряхнулась.
– Хозяин ранен, - сказала она.
– Меня зовут Тарл Кабот из Ко-ро-ба.
– Впервые я назвал ей свое имя и город.
– Мой город Трев.
– Она тоже впервые назвала мне свой город.
Я улыбался, глядя, как она достает из шкафа полотенце.
Итак, Вика из Трева.
Это многое объясняет.
Трев - воинственный город в бездорожном величии Вольтайских гор. Я там никогда не был, но слышал о нем. Говорят, воины Трева свирепы и храбры, а его женщины горды и прекрасны. Его тарнсмены считаются равными тарнсменам Тентиса, известного большими стадами тарнов, Ко-ро-ба и самого Ара.
Вика вернулась с полотенцем и стала вытирать мне лицо.
Девушки из Трева редко поднимаются на аукционный помост. Если бы я продавал Вику в Аре или Ко-ро-ба, за нее, вероятно, много бы заплатили. Даже не такие прекрасные девушки из Трева из-за своей редкости высоко ценятся любителями.
Трев считается расположенным в семистах пасангах от Ара, недалеко от Сардара. Я никогда не видел его на карте, но представлял себе эту местность. Точное местоположение города мне не было известно; впрочем, оно мало кому известно, кроме его жителей. Торговые маршруты к нему не ведут, а тот, кто заходит на эту территорию, часто не возвращается.
Говорят, до Трева можно добраться только на спине тарна. Значит, это скорее горная крепость, чем город.
Говорят также, что сельского хозяйства там нет, и, вероятно, это правда. Каждый год осенью легионы тарнсменов Трева, как саранча, спускаются с Вольтайских гор и опустошают поля то одного, то другого города, разные города в разные годы, забирают все им нужное, а остальное сжигают, чтобы предотвратить возможную долгую зимнюю войну. Сто лет назад тарнсмены Трева даже выдержали схватку с тарнсменами Ара в бурном небе над утесами Вольтая. Я слышал, как об этом рассказывали поэты. С этого времени их набеги проходили беспрепятственно, хотя, может быть, следует добавить, что люди Трева больше никогда не нападали на поля Ара.
– Больно?
– спросила Вика.
– Нет.
– Конечно, больно, - фыркнула она.
Интересно, все ли женщины Трева красивы, как Вика. Если это так, то удивительно, что тарнсмены со всех городов не слетаются туда, чтобы, как говорится, испытать счастье цепи.
– Все ли женщины Трева красивы, как ты?
– спросил я.
– Конечно, нет, - раздраженно ответила она.
– Ты самая красивая?
– Не знаю, - просто ответила она, потом улыбнулась и добавила: Может быть...
Она грациозно встала и снова отошла к шкафу в стене. Вернулась с небольшим тюбиком мази.
– Порезы глубже, чем я думала, - сказала она.
Кончиком пальца она начала смазывать порезы. Жгло очень сильно.
– Больно?
– Нет.
Она рассмеялась, и мне было приятно слышать ее смех.
– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, - сказал я.
– Мой отец из касты врачей, - ответила она.
Итак, подумал я, я правильно отнес ее по акценту к касте строителей или врачей. Если бы еще немного подумал, то понял бы, что речь ее слишком чиста для касты строителей. Я усмехнулся про себя. Вероятно, просто удачная догадка.