Цари-жрецы
Шрифт:
За Хети пришел уже не тот командир, который в день прибытия в лагерь проводил его в царский шатер, а приближенный царя по имени Житран. Египтянин явился на зов. В шатре Шарека на месте ложа он увидел трон — высокое деревянное кресло, украшенное по бокам изображениями крылатых драконов, вырезанных из слоновой кости. На сиденье трона лежала пышная подушка. Шарек восседал на троне, выпрямив спину. Его ноги покоились на скамеечке. Около дюжины человек окружали его трон, и Хети не знал, кто они, — армейские командиры, гвардейцы, придворные или же служители культа. Все присутствовавшие были в свободной одежде, и ни один, как показалось Хети, не имел при себе оружия.
Хети стал перед царем и поприветствовал
— Господин, твой слуга тебя приветствует и просит для тебя благословения богини Анат. Да будут также и боги Египта к тебе благосклонны: Амон, покровитель великого Города Скипетра, Гор, властелин неба, Ра, по воле которого светит солнце, и Изида, защитница трона, Великая Волшебница, посвятившая меня в свои секреты.
— Мне нравится, что ты заговорил о египетских богах, — ответил на это царь. — Мне понадобится их помощь и их защита. И я приветствую тебя, человек, которому я обязан жизнью, причем не один раз, а трижды.
Он встал со своего трона и, обернувшись к приближенным, сказал:
— Слуги мои, друзья мои, прошу вас поприветствовать Хети, а затем удалиться. Я хочу поговорить с ним наедине.
Каждый из присутствующих, и не подумав возражать, сказал Хети несколько приветственных слов и после этого, призвав для его защиты ханаанейских богов, покинул шатер.
Когда ушел последний из них, Шарек опустился на одну из лежавших на покрытом большой циновкой полу подушку и предложил Хети сесть напротив.
— Я благодарен тебе, господин, за то, что ты так ласков со мной, — сказал ему Хети, — но я хочу знать, почему ты считаешь, что я трижды спас тебе жизнь? Я помню только два случая.
— Первый раз это случилось на поле битвы, — напомнил ему Шарек. — Скажи, почему, сражаясь на стороне царя Содома, ты не позволил своему боевому товарищу убить меня, предав смерти его самого?
— Господин, у нас в Египте первое правило, которому обучают будущих солдат, — никогда не убивать противника, если он упал на землю и к тому же безоружен. Нарушить это правило — значит совершить подлый поступок, противный богу Гору. Врага можно ударить, когда он стоит на своих ногах перед тобой и у него есть оружие, чтобы защитить свою жизнь. Я не знаю, в пылу битвы слышал ли ты, что я приказал солдату опустить оружие, пощадить тебя и взять в плен. Он отказался повиноваться приказу.
— Раз так, я скажу, что вас учили быть храбрыми и дорожить честью воина. Однако это не мешает нам вести счет. Итак, ты спас мне жизнь первый раз. Второй раз ты сделал это, придя к моему ложу в тот момент, когда лекари хотели отрезать мне ногу, что, по правде говоря, не спасло бы меня от смерти: если бы даже я выжил после этого, я все равно не смог бы сражаться как раньше и сам лишил бы себя жизни. И это притом, что мои лекари вполне могли просто зарезать меня, как поросенка, не преуспев в лечении. А ты, как я понимаю, побился об заклад, что вылечишь меня, и поставил на кон свою жизнь. Командир, который тебя привел в мой шатер, пообещал, что убьет тебя, если я умру.
— Да, он пригрозил мне смертью, но, осмотрев рану, я убедился, что смогу тебя излечить.
— А ведь ты мог просто идти своим путем, вернуться в свою страну, не заботясь о моей судьбе… Как я понял, ты обманул бдительность стражей и бежал из плена — я точно видел тебя среди пленных солдат-содомитов.
— Это правда. Твои люди не сомневаются, что я умер. Они сняли веревки, только когда убедились, что меня укусила ядовитая змея. А я знал, что смогу излечиться от ее яда. Солдаты не захотели оскорблять богов и позволили мне умереть свободным. А увидев, как я падаю в реку, решили, что я утонул. Господин, если бы мне не удалось бежать, уже много дней ты бродил бы среди теней, населяющих преисподнюю…
— Ты говоришь правду. Поэтому-то я и не стану наказывать тех, кто тебя стерег, за то, что позволили так себя надуть. Кроме того, они ведь не знали, что ты — Повелитель змей и их укусы не причиняют тебе вреда.
— Я уверен, это Лупакку рассказал тебе о том, что я Повелитель змей.
— Да, именно он.
— И все же ты ошибся, господин. Выходит, что я спас тебя дважды.
— Я скажу тебе, когда это случилось в третий раз. Тогда, когда твой царь послал тебя ко мне с приказом убить при помощи змеи, а ты не только не исполнил приказ, но и сделал все наоборот. Теперь, зная, насколько ты храбр, изобретателен и могуществен, я уверился в том, что ты без труда выполнил бы возложенную на тебя миссию.
— Могу ли я спросить господина: откуда смог ты узнать, какое задание дал мне царь Египта?
— Тебя предали. Я узнал об этом из уст тех, кто отдал тебе этот приказ.
— Я прошу господина объяснить!
— Знай же, что Аи Мернеферэ, властелин великого Города Скипетра, был убит одним из его вельмож, человеком, которого ваш царь удостоил звания Друга его величества. Зовут его Дидумэс. Во время коронации он принял имя Дьедетепрэ и теперь сидит на троне Гора. Когда Аи приказал тебе убить меня, этот Дидумэс был рядом с царем. Наивностью было для твоего царя надеяться, что моя смерть помешает гиксосам исполнить свое намерение захватить долину Нила. А ведь мой народ уже давно обосновался и в этой долине, и в Нижнем Египте. Я говорю об ааму, которых там теперь больше, чем коренного населения. Должно быть, об этом размышлял Дидумэс, отпуская в обратный путь моих послов. Я посылал их к царю в Великий Город Юга, чтобы тот выбрал между войной и миром. С собой я им дал баранью шкуру, лук и стрелы. Новый царь велел передать мне следующее: он де предлагает совместно властвовать в Египте — я получаю во владение северную часть страны до самого Абидоса, а ему достаются Город Скипетра и южные области. В качестве доказательства своего доброго ко мне отношения устами послов Дидумэс сообщил, что свергнутый царь подослал ко мне человека по имени Хети, Повелителя змей, с приказанием убить меня. «Берегись египтянина, который попытается к тебе приблизиться, немедля предай его смерти», — вот что он мне советовал. И кроме того, он передал мне, чтобы я остерегался змей. — Шарек замолчал, а потом со смехом продолжил: — Как видишь, я не следовал его советам: вошел в храм Анат, позабыв, что эта богиня повелевает змеями. Там на меня бросилась змея, и если бы ты все еще желал моей смерти, тебе оставалось бы только воздать хвалу богине, которая все сделала за тебя, позволив тебе не запятнать честь таким преступлением.
Хети слушал, открыв рот. Он был удручен тем, что услышал: как мог этот подлый Дидумэс принести его, Хети, в жертву? И это человек, который сам был повинен в убийстве, хуже того — в цареубийстве!!! С горечью думал он и о том, что соучастниками Дидумэса вполне могли быть его друг Небкаурэ и отец друга Кендьер. Ведь ни тот ни другой не сделали ничего, чтобы найти «своего друга Хети» и предупредить его о ловушке, в которую тот может угодить.
Царь повернулся и схватил меч с заостренным концом, которого Хети до этой минуты не заметил. Приставив острие к своей груди так, что рукоять оказалась обращенной к Хети, Шарек предложил:
— Смотри, Хети! Можешь этим мечом убить меня, я же трижды твой должник. Потом ты сможешь уйти, и никто не встанет у тебя на пути, чтобы отомстить за мою смерть.
— Что я слышу! — воскликнул Хети, поднимаясь. — Господин, как можешь ты предлагать мне взять твою жизнь, зная, что я приложил столько усилий, чтобы ее спасти! Как можешь ты предлагать мне это, когда сам только что рассказал, что узурпатор трона Гора меня предал!
Он протянул руку и взял меч, потом поднял его в вытянутой руке.