Цари. Романовы. История династии
Шрифт:
Приехавшим русским молодым людям нравятся грозные мысли Маркса. Он необычайно популярен среди русских эмигрантов. В основанном им Интернационале даже появится Русская секция.
Мы можем только представить, как после долгих проверок и консультаций с другими русскими эмигрантами (Маркс подозрителен), он согласился принять вчерашних студентов, приехавших из России.
Молодые люди пришли по адресу: 9, Графтон-террас, Мейтленд-парк.
Маркс снял этот дорогой особняк в центре Лондона.
И вот появляется САМ. Маленький, коренастый, он весь покрыт зарослями волос – иссиня черными, с красивой сединой… Грива волос на львиной, гордо откинутой голове, подбородок укрыт огромной бородой Саваофа. (Что за пророк без бороды!) Даже короткие пальцы покрыты черными волосами. В элегантном сюртуке, правда, застегнутом не на ту пуговицу, он держится монументально.
Всех собравшихся приглашают в легендарный кабинет. Отсюда должен быть сокрушен несправедливый капитализм, здесь куется счастье человечества. Это очень уютная комната. Несмотря на почти полуденное время, зажжена лампа под зеленым абажуром: в Лондоне стоит обычный сизый туман, превращающий день в ночь.
Начинается желанная беседа. Точнее, беседой это назвать нельзя, ибо почти все время говорит сам Маркс. Маркс немного шепелявит, но об этом быстро забываешь. Завораживает его повелительный тон – абсолютная вера в предназначение повелевать человеческими умами.
С камина на молодых людей глядит мраморный бюст Зевса, которого хозяин в разговоре именует Прометеем. Ибо Прометей – любимый образ Маркса. А слова Прометея в античной драме: «По правде, всех богов я ненавижу» – это и есть, по Марксу, кредо философии, направленное против всех богов – небесных и земных.
И оттого по окончании монолога следует строгий вопрос к пришедшим:
– Верите ли вы в Бога?
Понятливые молодые люди от Бога отреклись. Их похвалили, отметив, что «коммунизм делает все существующие религии ненужными и заменяет их».
Рядом с Прометеем на камине, к восторгу молодых людей, стоял портрет Чернышевского… Маркс объяснил, что портрет подарил ему «русский степной помещик». «Степной помещик», правда, обещал дать денег Интернационалу, но до сих пор почему-то ничего не прислал. Маркс вопросительно глядит на молодых людей. Но они молчат: родные не дали им лишних денег. Вместо денег молодые люди торопливо спрашивают о Коммунистическом интернационале.
Маркс охотно объясняет им «азы»: все философы объясняли мир, его философия должна мир изменить. Цель его Интернационала – свержение буржуазии, победа пролетариата и основание общества без классов и без частной собственности. «Но в России это делать пока рано, – строго предупреждает Маркс, – ибо там пока нет пролетариата».
Молодые люди печально вздыхают. После чего о них уже совсем забывают: начинается разговор великих людей.
Великие пришли в середине беседы. Великих двое: один уселся на диване, его зовут Фридрих Энгельс.
Другой стоит сейчас у окна. Это Михаил Бакунин – отец русского анархизма.
Старый великан с гривой седых волос и детскими глазами. Это он привел молодых людей к Марксу.
Выходец из богатой аристократической семьи, Бакунин закончил знаменитое Михайловское военное училище. Но одна мысль о службе в гвардии «порождала у него тоску». И Бакунин бросает военную карьеру и тайком от отца уезжает в Европу. В Европе, как «дикарь, возжаждавший культуры, он набросился на изучение философии». Но уже вскоре молодой Бакунин предпочел перу пистолет. Поклонник знаменитых философов становится бесстрашным революционером. В отличие от Маркса, совершающего свои подвиги за письменным столом, Бакунин сражался на всех баррикадах европейских революций и сидел потом в самых страшных тюрьмах.
В Пруссии суд приговорил русского бунтаря к смертной казни, но затем пруссаки выдали его австрийцам. Здесь его опять приговорили к смертной казни. Он пытался бежать, его приковали цепью к стене. И аристократ, потомок знаменитого дворянского рода отсидел на цепи несколько месяцев. После чего австрийцы выдали его – Николаю I… Царь лично допрашивал Бакунина. Похвалив за смелость на революционных баррикадах, Николай отправил его в каменный мешок – в Алексеевский равелин Петропавловской крепости. Но влиятельные родственники вымолили у царя милость: Николай заменил крепость ссылкой в Сибирь. Откуда наш гигант тотчас бежал. Чтобы участвовать вскоре… в польском восстании против Николая I.
После разгрома поляков Бакунин поселился в Женеве. Из Женевы этот любитель Шопена и философов, нежнейший в жизни человек, начинает звать Россию к кровавой революции. И, конечно же, он участвует во всех тайных обществах и, конечно же, вступает в Интернационал…
Каждый его приход к Марксу превращается в словесное побоище. На столике, в оловянных кружках налит портер, и разложены длинные глиняные трубки, так и зовущие покурить.
Старый гигант, опорожняя кружку за кружкой, непрерывно курит и непрерывно говорит.
– Государство пролетариата – это глупость. Ибо само государство – есть зло, которое должно быть уничтожено. Коммунистические государства будут не лучше капиталистических, и руководство все равно будет сосредоточено в руках немногих. И если даже страной будут управлять рабочие, то скоро они станут такими же продажными и деспотичными, как тираны, которых они свергли. Спасет мир только анархия, при которой власть будет настолько распылена, что никто не сможет ею злоупотреблять. И это будет осуществлено в России. Все решит русская крестьянская революция и восстание русского разбойного мира.
Свои надежды на революцию в России Бакунин основывает на русском национальном характере – на ненависти крестьян к их мучителям – к дворянам.
«В русском народе живет не то детская, не то демонская любовь к огню… Недаром мы сожгли свою столицу в дни нашествия Наполеона. Крестьян легко убедить, что предать огню поместья и господ со всеми их богатствами – дело справедливое и богоугодное».
И Бакунин – помещик и потомок помещиков – радостно вспоминает о восстаниях Степана Разина и Пугачева, когда помещиков вешали и усадьбы сжигали. «Близятся времена восстаний Стеньки Разина и Пугачева, подготовимся к празднику», – провозглашает Бакунин.