Царица амазонок

Фортье Энн

– Скажи-ка, – сказала Мирина, не желая начинать военные игры до тех пор, пока не получит ответ на мучивший ее вопрос, – у тебя были дома неприятности из-за моих неосмотрительных поступков?

Парис оглянулся на нее через плечо:

– Если бы это было так, меня бы здесь не было.

– Значит, ты… Ты меня простил?

– Я не уверен, что понимаю смысл этого слова. – Парис поднял седло со спины коня и поставил его на большой камень. – Мои чувства по этому поводу настолько запутаны, что я давным-давно перестал пытаться в них разобраться. Я старался забыть

все это, но у меня не вышло. – Парис пожал плечами. – Ну что, ты готова?

Мирина колебалась. Ей отчаянно хотелось понять, что имел в виду Парис, но она знала, что дальнейшие расспросы, скорее всего, ни к чему не приведут. И потому она взяла свои деревянные ножи и скрестила перед собой руки, изображая страх.

– Ну как, такой беспомощности для тебя достаточно?

– Неплохо, – заметил Парис. – Но я знаю тебя слишком хорошо, чтобы ты могла меня обмануть. Есть что-то такое в твоих глазах… Ты должна научиться управлять своим взглядом. И все же для начала давай поговорим о твоей силе, потому что это и есть твое настоящее оружие. – Парис кивнул на ноги Мирины. – И в первую очередь о твоей гибкости. Ноги у тебя быстрые и проворные. Ты легко можешь обогнать мужчину, и, вообще-то, – улыбнулся Парис, – ты обгоняла меня много раз.

Мирина нахмурилась:

– Я просила тебя научить меня сражаться. А наставления о том, как удирать, никому не нужны.

Парис предостерегающе вскинул руку:

– Ты слишком нетерпелива. И это твоя слабость. Ударь первой… И ты можешь легко получить ответный удар прямо в грудь. Ждать, ждать, ждать… а потом снова ждать – вот что самое главное.

– Ждать? – Мирина скривилась. – Ждать, пока мой противник превратит меня в рагу?

– Да, он попытается. Но ты будешь знать, как избежать его ударов. А потом, как раз в тот момент, когда он потеряет терпение, придет твоя очередь нанести удар. Но сначала, – Парис похлопал деревянным лезвием по ладони левой руки, – сначала я научу тебя, как отбивать удары меча и уклоняться от них.

К тому времени, когда Парис позволил Мирине отдохнуть, она была с головы до ног покрыта синяками и царапинами. Да, она стала куда лучше блокировать его удары и уходить от них, но только после того, как снова и снова получала «раны», в основном в предплечья и ноги, но иной раз и в ребра. Даже когда Мирина спотыкалась и падала, Парис не давал ей передышки, а хлопал ее по спине деревянным лезвием, пока она вновь не поднималась на ноги.

Наконец Парис смилостивился над ней, и Мирина со стоном упала на песок, не зная, найдутся ли в ней когда-нибудь силы, чтобы снова встать.

– Возьми. – Парис предложил ей воды, но Мирина была так измучена, что не смогла взять ее.

– А я-то думала, ты благороден, – проворчала она, ощупывая свой локоть. – А ты оказался таким жестоким. Когда ты дашь мне щит?

– Я что-то пропустил? – Парис опустился рядом с ней на колени и взял ее за руку. – Хм… – Он осторожно ощупал синяк на локте. – А если вот так? – Он наклонился вперед и прижался к месту ушиба губами. – Так лучше?

Мирина уставилась на него, не зная, что ответить –

«да» или «нет».

– Да? Ну тогда… – Парис вскочил на ноги, стряхнул с коленей песок. – Все зависит от тебя, гибкая Мирина. Мы ведь только-только начали.

В течение нескольких недель каждый день Парис ждал Мирину на песчаном пляже, чтобы продолжить тренировки, – иной раз утром, иной раз вечером, так, чтобы никто в имении не замечал ее отсутствия.

Оставаясь верным своим словам, Парис учил Мирину, как управляться с тем оружием, которое у нее было, а кроме того, развивал ее скорость, гибкость и чувство равновесия, и вскоре Мирина уже могла уходить от большинства его ударов.

– Пожалуй, я слишком хорошо тебя научил! – воскликнул он в один из дней, когда солнце уже опускалось к горизонту после долгого жаркого дня. – Теперь ты наносишь мне удары. Стой… Ты что делаешь? – Отшвырнув в сторону копье и меч, Парис бросился на Мирину как раз в тот момент, когда она садилась, чтобы отдохнуть, и опрокинул ее на песок. – Что я тебе говорил? Никогда не думай, что все кончено, пока не убьешь всех до единого! Даже без оружия, даже стоя на коленях, твой враг все равно попытается добраться до твоего горла. – Он прижал к песку руки и ноги Мирины, навалившись на нее всем своим телом. – А теперь оттолкни меня.

Стиснув зубы, Мирина попыталась спихнуть Париса, но он был слишком тяжелым.

– Ну же, давай! – поддразнивал он ее. – Это самый опасный момент, полная беспомощность. Но ты должна и это использовать.

Мирина пыталась снова и снова, но не понимала, как тут можно применить слабость. Испуская стоны от усилий, она смотрела Парису в глаза, желая угадать, что он думает. Это оказалось нетрудно, потому что взгляд Париса не отрывался от ее глаз.

Тяжело дыша, Мирина прекратила борьбу.

И тогда он наконец поцеловал ее: это был поцелуй, которого оба они жаждали так долго, – яростный, лихорадочный, – он мог бы длиться вечно… Если бы Мирина не уперлась пятками в мягкий песок и не перевернулась вместе с Парисом, бросив его на спину… И тут же не прижала свой деревянный кинжал к его горлу.

– И ты называешь жестоким меня? – прохрипел Парис. – Да ты просто царица вечной пытки!

Мирина прижала кинжал чуть сильнее:

– Но я пока что тебя не убила. А что, должна?

– Почему бы и нет? – нахмурился Парис.

Но вместо ответа Мирина наклонилась, чтобы снова поцеловать его, страстно желая снова испытать то наслаждение, которое только что ощутила. И когда – через мгновение – Парис опять очутился лежащим на ней, она ничего не имела против, потому что теперь это уже не было поражением.

Вырвавшись на свободу, их страсть была похожа на двух сцепившихся в схватке львят – одновременно и игривых, и безжалостных. Парис не отрывался от ее губ… От губ, которые так часто дразнили его и говорили ему «нет», а Мирина едва могла справиться с восторгом оттого, что наконец-то ощущала Париса… Его мощное тело, которым она так часто восхищалась, так часто желала ощутить на своем теле…