Царица горы
Шрифт:
– Ежемесячный журнал «Предприниматель», слышала, наверное?
Как не слышать! Журнал входил в медиагруппу известного в городе человека. Рита хотела взять у него интервью и хорошо помнила, как маленький седой лев, разъезжающий на шестисотом «Мерседесе», пялился на нее. Жанна Елецкая оставила этот фрукт себе. Но у льва выдалась возможность спросить на каком-то фуршете: «Тебя Жанна воспитала, кажется?» – «Да, Лев Витальевич», – ответила Рита. «Читал твое интервью с киллером. И про слона слышал. Жанна умеет ковать кадры», – кивнул медиамагнат. Помимо нескольких печатных изданий
– Ты ведь знаешь, что у нас с Вершининым было прошлое?
– Да, – наконец-то прикурив, скромно кивнула она.
– Он сам позвонил мне. Сказал, что развелся с женой. А ведь это она была редактором «Предпринимателя». Зам главного свалил в Москву, там ему предложили более жирный кусок. Оказывается, свалил с женой Вершинина. Смешно, – чуть хрипловато рассмеялась Жанна. – Вот он – второй шанс. Ничего нет доступнее брошенного мужика. Самооценка подорвана, ему хочется защиты. И часто он ищет то, что ему было дорого, что недолюбил когда-то. А меня он, паразит, недолюбил.
Она говорила с Ритой так, словно та была неразумной школьницей, которой все надо разжевать и в рот положить. Что ж, свое самомнение Жанна Елецкая вскармливала годами. И потом – тридцать пять лет, она на пике своего сексуального могущества. Делала что хотела и с кем хотела, без оглядки.
– Редактором Лев временно взял Пантелеева Сан Саныча, своего старого друга-пройдоху, тот по коммерческим вопросам, в творческий процесс лезть не будет. Моему мнению Лев Вершинин доверял и доверяет, так что я там буду хозяйкой. – Жанна улыбалась, глядя сквозь дым на Риту: – Твоя судьба, девочка, уже решена. – Она раздавила окурок в пепельнице. – И еще – Пташкиной Варвары, нашей скромницы.
– Не поняла, – нахмурилась Рита.
– А что тут непонятного? Мне нужны свои люди в штате. Наталья пишет забористо – не хуже тебя. К тому же она прирожденная интеллектуалка: у нее каждая тема – ценный кирпич.
Краска бросилась ей в лицо – долговязая молчунья Варвара Пташкина училась на том же факультете журналистики, но на три года старше Риты. Она не гонялась за сенсациями, писала глубокие социальные материалы, но свой авторитет подняла тем, что была внештатным корреспондентом московского издания и очень гордилась этим. На факультете ее всем ставили в пример.
Ревность Сотниковой не ушла от внимания Жанны.
– Что такое? Я тебя уколола? Не бери в голову. У Варвары есть один минус – она не такая шустрая и наглая. Вы мне пригодитесь обе. Каждая из вас хороша в своем роде. Будем как три головы дракона, – пошутила Жанна, – я посередке, вы – по бокам. Пошли в редакцию, вон, наши бедолаги подтягиваются. Мне еще им на днях жизнь портить – давать пинок под зад. Теперь каждому из них работу искать придется. Увы, девочка, обстоятельства сильнее нас.
2
Лев Витальевич выходил из апартаментов, когда увидел на скамейке у палисадника прехорошенькую девушку – в руках у нее была туфля со сломанным каблучком. Он
– Что, принцесса, волшебную туфельку сломала?
– Ага, – кивнула та, повертела в руках туфелькой, пожала плечами, улыбнулась: – Только она не волшебная.
Его сотрудница была в короткой юбке, кожаной приталенной курточке. Темно-каштановые волосы отливали на солнце жемчугом, карие глаза с янтарным отливом блестели на солнце. Уже четвертый месяц она работала в журнале «Предприниматель», и взгляд его, матерого бонвивана, все чаще останавливался на юной нимфе. Отрада для глаз, да и только. Только совсем юной была эта нимфа.
– На такой ножке любая туфелька станет волшебной. Сотникова, кажется? – спросил Вершинин. – Из Жанниной штурмовой бригады?
– Классная шутка, – кивнула Рита. – Я про бригаду. Из нее. Рита Сотникова. – Она сделала ударение на имени.
Когда Вершинин встречался с Жанной Елецкой, той было лет двадцать пять, а Льву Витальевичу выходило под пятьдесят. Теперь у него намечался другой юбилей, более значимый и печальный. А известно, как смотрят шестидесятилетние мужчины, у которых большие возможности, на юных красоток, всецело зависимых от них. Если наглости много – а ее, как правило, хоть отбавляй, иначе бы и не добились высот, – как на свою возможную собственность.
– Так тебя подвезти, Рита Сотникова? – спросил он.
Она кокетливо нахмурилась:
– Мне неудобно отрывать вас от дел.
– Все отлично. Без проблем. Здоровье моих подопечных – первоочередное дело.
– Ну, тогда, если не сложно, – ответила Рита. – Я уж хотела такси вызывать. Кажется, лодыжку чуть-чуть подвернула.
Было начало осени – парк рядом романтично окрасился в желтый и багряный цвета. Вершинин вывел машину со служебной стоянки, помог Рите сесть на переднее сиденье.
– Я тебя к своему врачу отвезу, – заботливо сказал он. – Он один из лучших в городе хирургов.
– Вы такой заботливый, – невинно пропела юная журналистка.
– Тебе сейчас сколько лет? – уже в машине спросил он.
– Двадцать исполнилось.
– Взрослая уже.
– А то.
– И сколько статей уже написала?
– Полтысячи будет. В разных изданиях.
– Ого!
– Да, я такая, – с гордостью заметила Рита.
По дороге Лев Витальевич по-молодецки, а был он для своих лет поджар и расторопен, заскочил в магазин спортивной одежды и скоро вынес коробку, перевязанную широкой алой лентой. «Боже, – подумала Рита. – Что он мне еще приготовил? Обувь!»
Вершинин забрался в машину и протянул коробку Рите.
– Это мой подарок, – сказал он. – Возражения не принимаются. Развяжи.
Она послушно развязала – там были изящные дамские кроссовки.
– Тебе сейчас на каблуках пока ходить не стоит, – совсем по-отечески сказал Вершинин. – Так что надевай. Не подойдут – поменяем.
– Даже не знаю, что сказать, – совершенно искренне отозвалась Рита.
– Скажи просто «спасибо».
– Спасибо, Лев Витальевич.
Он и впрямь был заботлив. В машине Рита переобулась. Кроссовки подошли.