Царица Парфии
Шрифт:
По лицу Валента скользнула шалая ухмылка. Его лицо сияло самодовольством, обожанием собственной персоны.
Женским чутьем Виргиния Лебеон уловила нежелание Карвилия расставаться с Симилой. Так что такое оскорбление их семье, как возвращение женщины в дом отца, им не грозит, и дочь не лишится своего статуса матроны. Она видела, что Карвилий жаждет другого решения, что, несмотря на произошедшее, его исстрадавшаяся душа тоскует по Симиле.
Хитрая женщина сделала вид, что преисполнена скорби, и заговорила задушевно, ласково.
– Позволь мне дать тебе добрый совет, Карвилий. Вспомни, что ведь обладала Симила прежде качествами лучших римских женщин – стыдливостью, покорностью, прилежанием в домашних работах, религиозностью. Значит, – Виргиния сделала многозначительную паузу, – не она виновна в
Слова, сказанные матерью Симилы, словно сладостный бальзам омыли истерзанные нервы Карвилия.
5
Маны – у древних римлян души умерших предков. Почитались божествами и покровительствовали роду.
– Так приблизить египтянина, пришедшего в Рим босым, забыв о коварной натуре этого народа, о их хитрости, лукавстве, коварстве, тщеславии, дерзости, спеси! – добавил Гай Лебион, поддержав жену.
И эти слова были приятны Карвилию. Лицо его вспыхнуло, глаза загорелись ненавистью и мстительной радостью. Да-да, оскорблена его национальная римская гордость. Проклятья сорвались с его помертвевших губ.
Некоторое время Карвилий молчал, собираясь с мыслями.
– Вы правы. Он враг, живущий в доме господина. Он нарушил законы божеские и человеческие. Он будет высечен, закован, отправлен на каменоломни. Да поразит Юпитер виновного своей молнией, – Карвилий сделал паузу, лицо его стало строже. – При этом гнев мой не преобладает над стыдом. Я не намерен публично признать позор деяния, выставить его на всеобщее обозрение, не намерен порадовать любителей скандалов. Все произошедшее должно остаться в семье. Молва ни к чему, – жестким тоном закончил он, и все присутствующие признали, что речь Карвилия разумна и внушает уважение.
Фамильная честь не менее важна для римского общества, чем ценность добродетели. Безусловно, не следует распространяться о семейных тайнах.
На этом совещание закончилось.
Клиенты Карвилия с утра не были допущены в атрий. Они стояли на улице у дверей дома. Их пора было впустить, иначе могли пойти ненужные разговоры.
Луций и Гай вышли из дома вместе. Постояли у входа, проводив взглядами открытые носилки, уносившие Виргинию, и величавой походкой, как и положено римским гражданам, отправились на форум [6] . И хотя взгляды этих двух славных мужей на политику и будущее государства разнились принципиально, совместная прогулка свежим утром и беседа доставляли удовольствие обоим.
6
Форум – в древнем Риме: площадь, где протекала общественная жизнь города.
Необычайные успехи расширения державы производили на современников сильнейшее впечатление. Стоит ли удивляться, что на фоне столь грандиозных политических событий два достойных римских мужа из всаднического сословия быстро забыли о произошедшем в доме Карвилия. И хотя всадники политикой не занимались (это было прерогативой сената), политические дебаты завораживали и их. Постепенно мужчины втянулись в бесконечную беседу о противоположности греческой и римской культур.
Гай Лебеон, человек добрый, благовоспитанный, стремящийся к умеренности во всем, благосклонно относился к греческому складу мышления. Проповедуя эллинизм, он был не прочь блеснуть ученостью.
– Римляне и эллины должны быть партнерами, партнерами в управлении, – говорил он. – Согласие народов – вот к чему необходимо стремиться.
Эта мысль была чрезвычайно популярна на Востоке, еще со времен походов Александра Македонского. Последователи ее считали, что Восток и Запад должны прийти к согласию и тогда в мире наступит гармония.
Агрессивный Луций Полита был принципиальным противником эллинизации Рима и, следовательно, придерживался диаметрально противоположного мнения. Говорил он страстно, нервно, с трудом сдерживая нетерпение, с трудом примиряясь с иным мнением.
– Люди Запада превосходят людей Востока, в этом не может быть никаких сомнений. Только жители Италии должны безраздельно господствовать, только им подвластна судьба мира. Никаких независимых государств на границах Рима! Все они должны быть превращены в римские провинции [7] .
Такие взгляды и мысли были также широко распространены среди римлян, являясь своеобразным идеологическим оправданием римских притязаний на чужие территории.
Беседуя в том же ключе, мужчины дошли до форума. В здание сената доступа им, естественно, не было. Но приятно и просто прогуляться в базилике [8] Эмилия, среди множества статуй из камня, бронзы, мрамора, потолкаться среди прочих праздношатающихся и любителей поговорить, собиравшихся вокруг ростр [9] и возле солнечных часов. На форуме постоянно толкались и богачи в сопровождении рабов, и бедняки, люди деловые и бездельники.
7
Провинция – подчиненная область вне Италии. Управлялась претором.
8
Базилика – крупное общественное сооружение, большой просторный зал.
9
Ростра – ораторская трибуна на форуме.
Глава третья
Каждому народу дорога его история, но мало какой, наверное, так ценил свое прошлое, как римляне. Нравы предков были для них наставлением, идеалом и нормой, а движение времени вперед, соответственно, – нарушением идеала и нормы и, следовательно, – утратой, разложением, порчей.
Прежде чем продолжить повествование, я посчитала нужным сделать небольшое отступление, с тем чтобы читателю было легче представить себе не только психологию, систему ценностей, вкусы людей, идеологию, но и политические события, на фоне которых протекает действие романа. Неповторимость данного времени, его специфичность.
В первом веке до нашей эры античный мир жил в предчувствии полной смены времен. Покорение и ограбление других народов не прошли бесследно для римских граждан. Стали исчезать классические римские добродетели – суровое достоинство и умеренность, мужество и милосердие, справедливость и благочестие, святость домашнего очага. И, напротив, приблизились пороки – алчность и зависть, продажность сенаторов и подкуп избирателей, ненасытная жажда наслаждений и немыслимый разврат. Низшие слои населения Рима захлестнули иждивенчество, паразитирование, нахлебничество. Величественное здание римской res publica зашаталось.
В сорок девятом году до новой эры армия Гая Юлия Цезаря, вопреки запрету сената, переправилась через речку Рубикон. Рубикон отделял Цизальпийскую Галлию [10] от Италии. «Пусть будет брошен жребий», – якобы произнес Юлий Цезарь. Это выражение осталось в истории как решение, после которого нет возврата, начало опасного предприятия, исход которого сомнителен.
Переход Рубикона сделал неизбежным столкновение Гая Юлия Цезаря с Гнеем Помпеем, и, следовательно, трагедия братоубийственной войны приблизилась вплотную. Легионы Цезаря выступили против легионов Помпея. Орлы против орлов. Римляне против римлян. Началась гражданская война, жестокая и кровавая. Борьба двух тиранов за власть. В результате этой войны Цезарь вступает в Рим. Помпей бежит из Италии на Восток.
10
Цизальпийская Галлия – часть северной Италии. Название переводится как «Галлия, расположенная по эту сторону Альп», то есть по одну сторону с римским государством. Также именовалась Ближней Галлией.