Царица Себекнофру

Уже семь лет правил Черной страной* (*Черная страна — страна Кемет, самоназвание Древнего Египта) бесталанный фараон Аменемхет IV. Он совершенно не походил на своих великих предшественников носивших то же громкое и грозное имя — Аменемхет.

Новый фараон постоянно шел на уступки номархам* (*Номархи — повелители номов — областей — Древнего Египта) и те за время его короткого царствования стали полными хозяевами у себя в провинциях. Страна стояла на грани новой гражданской войны. Всюду зрели заговоры, и шла борьба за власть.

Сбылось предсказание умершего фараона Аменемхета III — великая династия Аменемхетов и Сенусертов пришла к упадку. И могли повториться все ужасы, которые постигли Египет при падении Шестой династии во времена Древнего царства. Те времена, про которые египетский жрец Ипувер говорил: "Смотрите, как высоко поднялся огонь! Смотрите как фараон, владыка жизни, захвачен бедными, не знающими закона людьми! Великие гробницы остались пустыми, ибо не знающие закона ограбили умерших. Свершились дела, которые никогда не должны были свершиться. Столицу разрушили в один час! Страну наводнили шайки грабителей, и номархи готовятся к гражданской войне! И нет более возможности сопротивляться злу!"

Фараон Аменемхет IV и до того, как стал повелителем Египта, не был красавцем, а теперь и совсем сдал. Он сутулился, слово бремя двойной короны тянуло его вниз, похудел и даже роскошные одежды не могли уже скрыть его несовершенства.

Его уже не занимали как ранее богато украшенные египетские мечи и критские кинжалы, боевые топоры из Нубии. Он давно забросил свою коллекцию оружия и искал теперь только старые папирусы по магическому искусству.

Фараона мало видели на торжественных молениях. Такие обязанности он исполнял с явной неохотой. Но зато он часто посещал подземелья храмов Анубиса и Сета и там испытывал магические формулы.

Жрецы и придворные только посмеивались над владыкой Египта. В деле магии он был столь же бессилен, как и в других делах. Пусть себе утешается как знает…

В этот ранний час он принимал своего советника великого жреца бога Крокодила Себека по имени Себек-Кесемсаф. Теперь он, после смерти

великого чати Птахотепа, помогал фараону править страной. И без совета жреца Крокодила Солнца владыка и шага не мог ступить.

— Мой повелитель готов заниматься делами государства? — спросил жрец.

— Готов, хотя не вижу в этом никакого смысла, жрец. Вчера ты мне надоедал и сегодня пришел. Я желают изучить один занимательный папирус. Мне прислали его только вчера. И часть символов совершенно непонятна.

— Что делать, мой повелитель? — развел руками жрец. — Древние папирусы это всегда интересно. Но гонцы доставили вести из Дендера. Строительство каналов там замедлилось. Рабочие, предназначенные для этого, разбежались.

— И что я могу сделать? Пусть местный номарх разбирается с этим сам! — пробормотал Аменемхет.

— Но наместник Дендера ждет помощи от повелителя. Мы не можем отказать в таком ни одному номарху, и ни одному наместнику. Это вызовет еще большую независимость властителей номов! Они станут говорить зачем вообще стране фараон!

— Не этого ли вы и добивались? — вскричал Аменемхет. — Умерший Птахотеп заставил меня сделать номархов такими! И ты и другие жрецы не препятствовали этому! Они хотели власти? Пусть теперь сами и решают свои проблемы!

— Государь. В тебе сейчас говорит раздражение. Но дабы укрепить власть фараона — её нужно применять.

— И что же мне делать? Самому отправляться и восстанавливать канал?

— Зачем так, государь? Я могу все решить и отправить на мятежников отряды ливийской гвардии из столицы. Ливийцы быстро наведут там порядок и накажут тех, кто отказался работать на фараона!

— Но отчего этого не может сделать сам наместник Дендера? Я не могу понять! У него нет воинской силы?

— От того, государь, что большой отводной канал, собственность государства! И подданные должны чувствовать могучую руку не наместника Дендера, но фараона Верхнего и Нижнего Египта! И если отдашь приказ, то уже завтра ливийцы на кораблях отправиться в Дендера по Нилу. Я не могу сделать этот шаг сам без слова фараона!

— Хорошо! Я отдаю такой приказ! Пусть все делается именем фараона! Но, скажи мне жрец, не пора ли нам отобрать у номархов часть привилегий, что мы им дали? Ты же говорил что это временное отступление от власти. Разве нет?

— Да, государь. Но время еще не пришло проявить твердую волю.

— Отчего же?

— Потому что, сейчас нужно вести себя тихо. Наша армия неспокойна. Солдаты по дальним гарнизонам бунтуют.

— Все еще бунтуют? Мне ничего не известно про солдатские бунты/

— Это то того, что государь мало интересуется делами своего царства. Но если желаешь то я…

— Нет, нет, — отмахнулся фараон. — Мне не нужны подробности. Доложи кратко. Что там за бунты?

— В гарнизонах на границе с Нубией, государь, наши солдаты доведены до крайности. Они бегут из крепостей, оставляя посты. А нубийский царек уже забыл, когда присылал нам дань, наложенную на него фараоном Сенусертом III и которая исправно взималась при твоем отце, государь. Нужно укрепить армию и укрепить столицу. И тогда можно будет заявить о своих правах.