Царица Тамара

Гамсун Кнут

Гетман. Из письма. Этот помощник повел бы солдат хана на нас ночью, когда бы мы спали — и перебил бы нас.

Царица. Правду ли ты говоришь?

Гетман. Я говорю правду.

Царица. Кто ж этот помощник?

Гетман. Князь Георгий!

Царица, вспыхнув. Берегись, ты! Берегись, говорю тебе!

Гетман. Это мне поручил передать тебе Тарас.

Царица. Тарас? Сам Тарас послал тебя

с этой вестью?

Гетман. Да. Царица стоит и растерянно оглядывает окружающих.

Священник боязливо. Я об этом ничего не знаю.

Игумен. Верно, Тарас заблуждается.

Гетман. Тарас не заблуждается. То, что я сообщил царю — истина.

Царица. Так вот весть, которая должна была меня утешить?.. И все-таки она меня утешает, я чувствую себя освобожденной от тяжелой мысли. Да, она утешает меня. Пусть он остается там, где есть — мой сын у меня. Ходить взад и вперед. Пусть остается там, где есть — я благодарна товинцам, что он у них. Останавливается. Для чего же князь Георгий хотел это сделать?

Гетман. Чтобы приготовить твое падение, царь.

Царица. А! Снова ходит, останавливается. Передай мой привет Тарасу.

Гетман. Слушаю.

Царица. Передай ему от царя, что князь Георгий… Скажи Тарасу, что царь гордится им и благодарит его.

Гетман. Слушаю. Идет.

Священник. Да, но… прости мне, царица — не отпускай его. Обдумай, зачем князь Георгий… Я не могу молчать.

Царица озлобленно. Нет, священник, ты можешь молчать.

Игумен. Он говорил о письме. Не торопись, дитя мое.

Царица. Да, письмо. Одна весть за другой потрясают меня, и я становлюсь слишком тороплива. Зовет есаула. Что это за письмо, о котором ты говорил?

Гетман. Письмо, которое мы нашли в кармане у хана Карскаго.

Царица. Что же в нем? Скажи Тарасу, чтобы он прислал мне его.

Гетман. Оно при мне. Расстегивает черкеску и достает.

Царица. Оно при тебе? Что же ты не даешь его? Давай письмо. Берет письмо и читает. Это от князя Георгия. Садится.

Священник. Да, и передал его я.

Царица. Ты передал его?

Священник. В большой беде был князь Георгий. Ты не слушала, что он говорил, и не видала его страданий.

Царица читает и удивленно улыбается. Нет… да ведь… Георгий, о, милый! Горячо. Он пишет… он пишет правду, я противилась ему… Сжимает руки над головой. Спасибо тебе, Георгий, где бы ты ни был. Ты передал письмо?

Священник. Да.

Царица. И тебе спасибо! Может быть, князь Георгий поступил неразумно, благочестивый отец, но я все-таки благодарна ему; только из-за меня он это сделал, потому что он любит меня. Вот он пишет. Ты этого не понимаешь, благочестивый отец, а я понимаю.

Игумен. Нет, я этого не понимаю.

Царица. Он хотел смирить меня, он не хотел выпрашивать у меня никакой милости; можно ли осуждать его за это?

Игумен. Он хотел напасть на войско.

Царица. Великий план, могучий план! Из-за меня никто еще не предпринимал такого величественного дела. Он хотел прийти сюда с войском и стать передо мной. Кричит. Георгий, Георгий! «Долгие годы она противилась мне и холодно смотрела на меня». Больше я никогда не буду этого делать. Никогда!

Игумен. И ты думаешь, царица, у князя Георгия были силы, чтобы выполнить этот план?

Царица. Ты как думаешь, священник?

Священник. Я думаю, что — да.

Царица. Князь Георгий не хвастает. Ты не знаешь его, благочестивый отец. Подобно тому, как гора — есть гора, так и он… Мы стояли на нашей кровле в Тифлисе… и никого не было, кроме нас троих: солнце, он да я. И мы ездили на большие ярмарки… Народ бросал нам цветы и громко кричал от радости; ибо он был подобен могучей горе.

Игумен. Они приветствовали тебя.

Царица. И его приветствовали. Представь себе ропот целой Грузии! И он стоял и был выше меня — и еще больше становился он, когда снимал шапку. Я снова скажу ему это, снова напомню, когда он вернется. тревожно. Ведь он вернется? Молчание.

Царица. Вы молчите и глядите в землю. Не молчи же ты, священник. Ты так часто и охотно болтаешь и часто говоришь то, что нужно.

Священник. Если я знаю князя Георгия — он придет.

Царица. Не правда ли? Если он чего-нибудь хочет, то уж хочет. Солдаты, в погребе лежит тело, принесите его наверх. Я его роскошно украшу и пошлю к товинцам, чтобы сделать их своими друзьями. И еще я пошлю им много даров. Гетман и солдаты уходят.

Царица. Может он быть здесь сегодня к вечеру? Вы молчите. Наверное, он может к вечеру быть здесь. Почему ты так серьезен, игумен?

Игумен. Я хочу кое-что сказать: для веры ты ничего не сделаешь, если отошлешь тело хана.

Царица. Я освобожу Георгия.

Игумен. Но не обратишь язычников.

Гетман возвращается с солдатами. Я пришел, хочу доложить, что явились два офицера со свитой.

Священник спешит к глубине сцены.

Царица. Два офицера? От Тараса?

Гетман. Нет, не наши. Это два татарских офицера. Я не мог хорошо их рассмотреть в тумане.