Царица Теней: возвращение Персефоны
Шрифт:
Клесс надула губки в притворной обиде, но, заметив состояние Лины, поспешила помочь ей найти Максима и занять им место в общей группе, собравшейся вокруг статуи Деметры. Церемония посвящения должна была проходить в присутствии одного из богов и, поскольку, ждали только его, Лина успела немного прийти в себя и успокоиться. Говорили, что на посвящении, которое проходила её мать Ариана, присутствовал сам Зевс, теперь же его не ждали, и Лина молилась всем богам, чтобы это действительно был не он. К счастью, Зевс не явился, отправив вместо себя Гермеса — лёгкий как солнечный лучик вечно молодой Гермес возник рядом с Деметрой и заставил всех немедленно замолчать. Его сияние, его сила отразились на Лине, и она едва не потеряла сознание — ей пришлось схватиться за руку Максима и не отпускать её до конца.
Церемония проходила тихо.
Лана испуганно смотрела сияющими большими глазами на Гермеса и с трудом отвечала на вопросы. Лина буквально чувствовала, как у её сестры сжимается всё внутри, как Лана старается скрыть дрожь в руках, совладать с голосом и мыслями. Когда Гермес преподнёс Лане гранат, Лина замерла, ожидая, что случится дальше и невольно сделала шаг вперёд. Она помнила из рассказов матери, что гранат должен сам раскрыться и бросить зёрна к ногам избранной девушки — это бы значило, что пророчество начало действовать, Персефона пробудилась и пора готовить другой обряд — обряд убийства Аида. Много веков плоды граната не раскрывались, а три последних века просто трескались, не выбрасывая зёрен, что дало право богам ожидать возвращения Персефоны уже в этом поколении. Лина предпочитала думать, что до перерождения Персефоны ещё далеко, если оно вообще случится, но где-то в глубине души её одолевали сомнения, вызывающие искренний страх.
Словно в замедленной съёмке Лана потянулась руками к гранату, тот замер в воздухе над её ладонями, выделяясь ярко-алым пятном на фоне белых мантий, вздрогнул и раскрылся. Не многие поняли, что произошло, когда зёрна граната, выброшенные в воздух, упали к ногам Лины.
Не Ланы.
Небесный Храм Деметры на миг погрузился в полную тишину, а затем разразился гомоном всевозможных голосов. Кто-то ахал, причитал, кто-то кричал, там и тут слышались восклицания: невнятные, тихие и громкие, осуждающие и восторженные. Лина отшатнулась. Гранат испачкал полы её белой мантии, голоса вторглись в сознание, угнетая и раздражая до такой степени, что Лина зажала уши руками — когда же это не помогло, она, неизвестно откуда нашедшая в себе ярость, крикнула, что было мочи:
— Заткнитесь!
Сердце её в этот момент болезненно дрогнуло и забилось так сильно, будто до этого никогда не билось вовсе. Лина схватила ртом воздух, сжала ткань платья на груди в кулак, оступилась и вдруг на глазах у всех исчезла, растворившись в золотистом сиянии.
***
Темнота. Непроницаемая, бесконечная темнота и холод. Каждый вздох, как испытание, каждое движение, как подвиг. Лина выпала из золотистой вспышки на холодный шершавый камень — страх пожирал её изнутри, страх и боль, грани которой размывались, и было не ясно, что и где именно болит. Ослабленная присутствием Гермеса, она едва находила силы оставаться в сознании. Лина не понимала, как гранат мог выбрать её. Считалось, что только восемнадцатилетние девушки могли раскрыть в себе сущность Персефоны, но Лине уже было двадцать пять и, более того, она не умела ничего и ни к чему не была способна. Если зерно души не убьёт её, то она всё равно погибнет ещё до того, как завершит предначертанное.
— Дитя... — женский голос, отразившейся тройным эхом, появился так внезапно, что Лина дёрнулась и больно ударилась о какой-то выступ в темноте, однако голос оказался не самой пугающей вещью.
Сверху прямо на неё смотрели три огромных женских лица, их можно было назвать красивыми, если бы не устрашающая величина. Лина открыла рот в беззвучном крике, желая на самом деле потерять сознание, но мироздание отказало ей даже в этом. Она с ужасом поняла, что попала прямо в логово великих Мойр.
— Дитя... — повторили Мойры одновременно. Свет, льющийся будто из самой Лины, осветил их громоздкие тела и руки, которые бережно держали длинную плетёную нить, — твой путь давно определён. Следуй за своей Судьбой.
Лина тяжело дышала, она не могла сказать ни слова и только желала поскорее убраться отсюда. Ей было всё равно, какую судьбу избрали ей боги, она не будет никого убивать, она не станет богиней, потому что она просто Лина, просто неудачница, похожая на смертных.
— Это какая-то ошибка, я уже слишком взрослая для завершения церемонии... случилась какая-то ошибка... — пробормотала она, наконец, не вполне понимая, что говорит. Её мысли были заняты воспоминанием последовательности действий. Разве в плане убийства Аида существовала встреча с Мойрами?
— Ошибка? — засмеялась Клото, прядущая нить судьбы, и смех её потряс само основание этого места. Мойры не шли в сравнение с лёгким и почти человекоподобным Гермесом, а может, сам Гермес лишь хотел казаться таким для других, чтобы не пугать полубогов своей истиной силой.
— Ошибка!
— Ошибка!
Рассмеялись вслед за сестрой Лахесис и Атропос. Последняя склонилась к Лине и внимательно всмотрелась в её лицо.
— Ты слишком стара для этой церемонии — факт неоспоримый. Зерно души Персефоны слабее твоей воли, и ты, верно, никогда не сможешь забыть своё смертное воплощение, но память Персефоны вернётся и смешается с твоей.... Ты Персефона. Сделай, что должна.
— Нет. Я не могу, я не хочу... — Лина стала отползать от Мойр, в попытке оказаться от них как можно дальше. Но не тут-то было. Лахесис взмахнула рукой, и Лине преградила путь стена плотного воздуха, она вжалась в неё спиной и с ужасом подумала, что Мойры могут запросто убить её или заставить отправиться в междумирье, откуда она никогда не вернётся и будет вечность бродить там не живая и не мёртвая.
— Знаешь ли ты, — не слушая возражений, продолжила Лахесис, — о войне между царством Теней и Олимпом? Знаешь ли, из-за чего сошлись в страшной схватке два родных брата?
Лина не ответила. Она знала, но боялась сказать нечто такое, что разозлит великих божеств.
— Говорят, из-за жажды власти Аида, — ответила Клото. Мойры посмотрели друг на друга и стали разговаривать между собой так, чтобы Лина слышала и понимала их.
— Говорят, Аид возжелал власти над небом и морями, — поддержала сестру Атропос, — для этого ему нужна была сила Кроноса, и он решил принести в жертву свою жену, дабы возродить великого отца, подчинить его себе и завладеть всеми сокровищами мира.
— Тогда Зевс собрал армию богов и полубогов, чтобы сразить Аида, — подхватила Лахесис. — Началась война. Страшная кровопролитная война, в которой погибшие боги не могли переродиться или попасть в царство Теней, они обращались пеплом и переставали существовать.
— Так, — сказала Клото, — Персефона, узнав о том, что собирался сделать с ней супруг, посчитала это предательством и встала на сторону Зевса. В одной из последних схваток Аид пронзил её своим скипетром и сдался Зевсу по собственной воле. Война была закончена для всех богов...