Царица Теней: возвращение Персефоны
Шрифт:
Лина кивнула.
— Да, Деймос сказал. Она рабыня Ареса, и насколько я знаю...
— Макария всё решила, мы... — он помялся, — ты скоро увидишь её и всё поймёшь. Их обоих увидишь, разумеется, если захочешь.
— Хочу, — честно призналась Лина, — но сначала, прежде чем мы вообще начнём что-то делать, я бы хотела спросить тебя...
— Да? — насторожился Аид.
В её глазах сверкнули лукавые огоньки отблесками ещё не ушедших слёз, она приподнялась на носочки и шепнула ему на ухо.
— Мой царь, ты разделишь со мной гранат? — невесомо коснулась губами щеки и стала отходить.
Он, едва вспомнив, как дышать, удержал её рядом и склонился к губам, произнося ответ за миг до поцелуя.
— Ты не оставляешь мне выбора, моя царица.
__________________________________________
*Согласно мифу единственная дочь Геракла и Деяниры — Макария — принесла себя в жертву Персефоне перед сражением Гераклидов с Эврисфеем.
Глава 20. В горе и радости
Макс резко сел и тут же свалился на что-то настолько твёрдое, что от боли свело ногу. Он протёр глаза и осмотрелся. Золотые колонны уходили высоко в небо, скрываясь за белыми облаками, солнечные лучи ложились на пол, украшенный искусным орнаментом, на три ступени вниз от подножия кровати раскинулся неглубокий бассейн с зелёной подсветкой. Макс поднялся на ноги с третьего раза и поплёлся к колоннам — он не помнил, как оказался здесь, вообще ничего не помнил, кроме последнего разговора с Аидом. Где-то шумели деревья, капала вода, пели птицы. Макс поравнялся с колонной, когда прямо перед ним, застилая обзор, раскрыл пышный хвост белый павлин. Ветер играл в его перьях, и в этом звуке слышалось ненавязчивое:
«Гера»
«Гера»
«Гера»
Макс прогнал птицу и, наконец, смог понять, где находится. Перед ним в сиянии своего величия, в облаках и золотом свете Гелиоса стоял бессмертный Олимп: его сады, дворцы, скверы и площади. Макс приложил кулаком рельеф колонны.
— Какого х...
— Не смей выражаться в Небесном городе! — перебил его суровый голос, и Макс обернулся.
— Отец?
Гефест, хромая, прошёл с противоположной стороны покоев к нему и остановился рядом. Он очень долго в упор смотрел на Макса, прежде чем сказать.
— Герой! Молодец! Я ожидал от тебя смелых поступков, но не откровенной глупости.
Максим ничего не понял.
— Что случилось? Как я попал на Олимп?
— Обычно. Ты же мой сын... — Гефест был сдержан, но Максим чувствовал, что отец никогда ещё не был зол настолько. — Мой сын, который напал на Ареса.
— Я? И ты притащил меня сюда?!
— А ты бы предпочёл оказаться в царстве Теней в состоянии божественной сущности? Или, может быть, стать смертным?
— Я бы предпочёл...
— Замолчи! — Гефест отвернулся и посмотрел на площадь у дворца. — Когда ты на последнем году обучения игнорировал свою прямую обязанность охранять младшую сестру наследной семьи, я молчал. Когда после ты в качестве наставника должен был сопровождать её, но мотался к другой, я молчал...
— Лана не была моей целью в итоге.
— Нет. Элана всегда была твоей целью, ибо тебя к этому готовили. Когда ты пришёл ко мне на Лемнос, я и не думал, что тебе хватит ума перейти дорогу Аиду... а теперь ещё и Арес!
— Отец. Арес начал ту войну, кровь богов и полубогов на его руках. Лина была во всём права!
— А я не был? Разве я не говорил тебе, что из царства Теней ты заберёшь уже не её, а богиню столь сильную, что тебе рядом не стоять? Пойми, — Гефест повысил голос, когда Макс собрался возразить, — мы не воины, не солдаты. Молот, который ты использовал, создан не для войны, а для творчества, для работы и дела. Мы оружейники, Максимиллиан, оружейники. А оружейники никогда не принимают участие в войнах, они на них обогащаются. Ты мой наследник, будущий кузнец, не строй из себя того, кем не являешься.
— Может быть, мне ещё уборщицей устроиться?
Гефест сжал кулаки и шумно выдохнул.
— Я занимаюсь благородным делом и требую к нему уважения! Ты отправляешься на Лемнос вот с этим, — он щёлкнул пальцами.
Макс охнул и схватился за внутреннюю сторону запястья. На коже проступил круглый символ, который выглядел так, словно его выжгли калёным железом изнутри — краснота спала почти сразу, но круг не исчез, остался белым шрамом.
— Что это?
— Как я и сказал, ты отправляешься на Лемнос, — безапелляционно заявил Гефест, — будешь работать в кузнице, можешь навещать мать и управлять своей строительной компанией удалённо. Покинешь остров, и я узнаю, и Арес узнает, и тогда я уже не смогу тебя защитить.
Макс вспыхнул от гнева.
— Защитить? Это ты называешь защитой? Ещё скажи, что это во благо...
— Не ори! — Гефест провёл ладонью у его лица, втягивая облачко светлой энергии. — Даже этого не предвидел! Как ты вообще мог так глупо попасться? — он с отвращением стряхнул частичку божественной силы Ланы. — Ты всего лишь мальчишка, разделяющий мир на чёрное и белое, на добро и зло. Ты не всесилен, далеко нет, и многих высот тебе не достичь, не потому что ты не сможешь, а потому что ты для этого не рождён. Подумай об этом и не мешай моим планам!
— Я не собираюсь... — возмутился Макс, но не договорил, отвлекаясь на стук каблучков по полу.
В покоях появилась Клессандра, одетая в фисташковый брючный костюм с накинутой на плечи кожаной курткой. Она поймала свой рыжий локон с лёгким оттенком океана и намотала на палец.
— О, не ссорьтесь, — Клессандра склонила голову в знак приветствия. — Максимиллиан... Гефест, я связалась с Гермесом и всё обсудила. Они с Гекатой готовы, как и другие... — Клессандра покосилась на Макса и улыбнулась, так и не закончив фразы.