Царица
Шрифт:
– Что здесь происходит? – повторил Березин.
Популярный вопрос, просто хит сегодняшнего дня, вернее, ночи. Интересно, сколько раз мне довелось его услышать? А еще любопытнее, сколько правдивых ответов на него было получено?
Полицейский поднялся, Сара и Катрина подошли к полковнику. Ну, разберутся без меня. Я присела на стул и посмотрела на часы. Надо же, всего-то час прошел, а кажется, что полжизни. Я прикрыла уставшие глаза, правда, тут же их торопливо распахнула: перед внутренним взором всплыла ясная картина того, как от моего толчка отделилась от тела голова вампира. Тьфу ты! Словно дождавшись наконец минутной передышки, с удвоенной силой заныло плечо. Странно, что я раньше о нем вообще не вспоминала, ни тогда, когда рукой головы сшибала, ни позднее. Вот что значит адреналин. Я поморщилась. Все-таки вдарил мне вампир чувствительно. Спасибо сверхскорости и сверхловкости, а то бы вообще уже здесь не сидела. Только вот сверхвыносливость, видимо, в набор приобретенных качеств не входила: навалилась такая усталость, что я едва не сползала со стула, лениво наблюдая, как полковник говорит с кем-то по телефону, договаривается с полицейскими… Провела кроссовкой по полу – противно заскрежетали осколки. Н-да, еще одна фишка. Первые лучи солнца скользнули в изувеченное окно, поползли по полу, заиграли на моем лице. Я зажмурилась, улыбаясь. Рассвет. Я уж думала, он никогда не наступит…
– Слышишь меня? – Полковник с размаху опустил тяжелую руку мне на левое плечо и энергично встряхнул.
Мне понадобилось усилие, чтобы не выругаться. Но вот выражение лица скрыть не удалось.
– Все в порядке? – спросил шеф, понаблюдав за моей мимикой.
– Да, все хорошо, – ответила я как можно увереннее, ибо уже точно решила, что никому не расскажу полной правды о прошедшей ночи. – Просто устала. Как и все девчонки, впрочем. Когда нас отпустят по домам?
– Придется потерпеть, – нахмурился полковник. – С полицией все улажено, но мне нужен ваш полный отчет, и прямо сейчас. Мы перейдем в офис, и вы мне все расскажете. Кроме того, я вызвал специалиста, чтобы провести необходимые контрольные замеры, ну и поскольку он врач, то проверит и все медицинские показания. Хочу быть уверенным, что с вами действительно все в порядке.
– Понимаю, – сказала я, прилежно улыбаясь: весть о проверке меня совсем не вдохновила. – Но ведь еще и шести нет, может, пожалеете своего специалиста?
– Да, голос у него спросонья был ужас какой хриплый, – заметил полковник. – Но ничего, все мы на работе, да и Сташек очень увлечен этим экспериментом.
– Эксперимент вроде как секретный? – пробормотала я, выходя из комнаты. Полковник и прочие последовали за мной. Вызванная шефом бригада стала опечатывать окно и дверь инкубатора. Полицейские минут пять как уехали.
– Сташек в курсе всего, – проронил Березин. – И с его медицинским образованием он сейчас полезнее, чем эта физик-экспериментатор.
Физик-экспериментатор. В последних словах полковника мне почудилось пренебрежение, если не сказать брезгливость, и я впервые задумалась, а каково, собственно, отношение самого шефа к происходящему? Я бросила на него быстрый взгляд, но промолчала. Полковник подозвал Перси и о чем-то с ней заговорил. Мы дружною толпой стали передвигаться в сторону главного входа. Сияние фонарей на террасе постепенно меркло: так они реагировали на появление солнечного света. Это было очень красиво: бледнеющие огни ламп в розоватых рассветных лучах. На всякий случай я обшарила терраску внимательным взглядом, но не обнаружила никаких следов борьбы: ни тебе поваленных столбиков-фонарей, ни там пятен крови или валяющихся как попало голов… Господи, эти головы теперь будут преследовать меня всю жизнь! Что ж, славно, нет ничего, что вступило бы в противоречие с заготовленной мною версией минувших событий.
По пропуску Березина мы вошли в здание – мощное, солидное, в шесть этажей (в нашей местности был запрет на многоэтажки) плюс нулевой и три подземных этажа, последний из которых – гараж. Охранник поднялся навстречу шефу, обменялись приветствием.
Сара сказала молчать. Я согласна. Слабо представляю себе, как признаюсь, что мимолетным движением руки отсекла головы трем – пусть не людям, но все-таки в своем роде живым существам. А еще сложнее представить, как это захотят использовать. И что меня в этом случае ждет. Честно говоря, соглашаясь участвовать в эксперименте, я не подумала о возможных последствиях. Не хочу становиться лабораторной мышью или палачом на службе у закона. Буду молчать. Но только теперь, когда я смотрела на усталые, осунувшиеся лица своих компаньонок, новая мысль пришла мне в голову: я-то знаю, о чем собираюсь молчать, а вот о чем хотят промолчать они? Есть ли им тоже, что скрывать? Я покачала головой. Н-да, вряд ли мы будем теперь друг с другом откровенны.
Полковник убрал от уха телефон и вызвал лифт.
– Сташек на месте, – сказал он. – Едем сразу в лабораторию, на минус первый.
Я едва заметно скривилась: никогда не была в подземной части здания и не очень-то и хотелось там побывать. Не то чтобы у меня была клаустрофобия, скорее мнение, вынесенное еще из детства, в частности, из фильмов ужасов: в подземелье хороших мест не существовало по определению, в основном это были пыточные или морг (склеп). Располагалось ли и у нас там что-то подобное? Хороший вопрос. Впрочем, мое мнение, как я сказала, было предвзятым, да и его все равно никто не спрашивал. Поэтому я молча зашла в лифт вместе с остальными.
– Что за Сташек такой? – недовольно спросила Катрина. – Никогда раньше о нем не слышала.
Ее недовольство, скорее всего, не относилось лично к новому персонажу, а было продиктовано общей усталостью. Тем не менее Перси встрепенулась.
– Чего ворчишь? – сказала она. – Можно подумать, ты со всеми здесь знакома.
Я поморщилась: последние сутки всем нам подпортили нервы, но Катрина и Перси еще и вступили друг с другом в какое-то непонятное соперничество.
– Согласна с Катриной, – как можно спокойнее произнесла я. – Мне тоже интересно узнать о нем побольше. Почему он допущен к эксперименту? Каковы его функции? Как плотно нам придется вместе работать?
– Полковник? – Сара вопросительно посмотрела на Березина.
– Анджей Сташек, – ответил шеф под нашими настойчивыми взглядами. – Работает в нашем филиале чуть больше месяца. Будет проще, если я дам вам доступ к его личному делу. К общей части, – уточнил он.
Мы вышли из лифта и двинулись по коридору – впереди полковник, за ним мы с Сарой, последними – Перси и Катрина. Я искоса взглянула на Сару и по ее сжатым челюстям и нахмуренным бровям поняла, что она психует перед грядущей проверкой не меньше, чем я. Пройдя контрольный сканер, остановились у дверей в лабораторию. Березин достал ключ-карту, вошел внутрь. У дверей я споткнулась, преграждая всем дорогу. Прошло пропускное время, дверь закрылась.
– На будущее, – быстро и отчетливо проговорила я. – Мы были в инкубаторе. Перси почуяла вампиров. Я вышла посмотреть, так ли это, и узнать, зачем они пришли, если так. Меня не было несколько минут, вы забеспокоились. Сара выбила окно и пошла за мной, вспугнула вампиров, с которыми я вела разговор. Трое. Они убежали.
– О’кей, – негромко откликнулись компаньонки.
– И всем резко взять себя в руки, – приказала я. – Аппаратура не бог весть какая чувствительная, чем меньше нервничаем, тем меньше она покажет.
Девчонки взглянули на меня с надеждой. Верила ли я сама в то, что говорила? Хм. В то, что переживания нам не помогут, – точно верила.
Дверь открылась.
– Что случилось? – строго спросил Березин.
– Ногу подвернула, – ответила я. – Всех задержала. Простите, – и прошла внутрь.
Помещение лаборатории было огромным, разделенным прозрачными перегородками на несколько блоков. Из дальней комнаты к нам вышел худощавый молодой человек среднего роста. Я скользнула по нему равнодушным взглядом – мужчины ниже ста восьмидесяти сантиметров меня не интересовали. Все мое внимание досталось многочисленным приборам, которые я даже не взялась бы описать: я не только не понимала их назначения, но и с трудом подыскивала слова для обозначения их отдельных частей. Экраны, провода, датчики… Вот те немногие детали, что я узнавала. Явно слишком мало, чтобы описать всю картину. Я никогда здесь раньше не бывала и теперь вертелась как волчок, стараясь хоть как-то сориентироваться в этом накоплении аппаратуры. Вот, например, что это за фигня в углу, так подозрительно напоминающая душевую кабину? Я обернулась с вопросом к компаньонкам и замерла от удивления. Судя по всему, на них появление Сташека произвело гораздо большее впечатление, чем на меня. Перси широко распахнула свои и без того немаленькие глаза, Катрина мялась, краснела и бормотала что-то невнятное, и даже Сара, самая старшая и опытная из нас, смотрела на него так, как если бы узрела нечто чудесное. Вот что значит бессонная ночь, с печалью подумала я и удостоила Сташека более внимательным взглядом: светлые, вьющиеся на концах волосы, тонкие черты лица – что ж, готова признать, он довольно смазлив. Но ведь не настолько, чтобы ввергнуть в транс моих подруг! Я тронула за руку Сару – та перевела взгляд на меня, и в ее глазах прояснилось. Ну, слава богу, а то застыли как бандерлоги перед Каа. Березин заговорил, а я задумалась под мирное течение его голоса. Анджей Сташек. Имя польское, а вот фамилия чешская, если я не ошибаюсь. Странное сочетание. Хотя чему удивляться? В нашем департаменте столько всего понамешано, тем и знамениты. Взять вот хотя бы шефа, полковника Романа Березина – стопроцентный русский. Или Сару – стопроцентная еврейка. Правда, русских и евреев теперь везде полно, не только у нас. Но и появление польского чеха (или чешского поляка) в нашем многонациональном департаменте – дело обычное. Какие только сочетания мне не попадались! Вот, например, Катрина… Возникшая тишина вывела меня из задумчивости. Я торопливо вернулась к действительности. Оказалось, что все с блондином уже перезнакомились и теперь выжидающе смотрели на меня.