Carpe Jugulum. Хватай за горло!
Шрифт:
Из зарослей вылетела пара кентавров и легким галопом умчалась прочь по тропинке. Овес, побледнев, обнял дерево.
– Когда я шел к матушке Ветровоск, то постоянно натыкался на них! Кентавры у вас – обычное дело?
– Никогда раньше их не видела, – призналась Агнесса. – Наверное, пришли из Убервальда.
– А эти мелкие кошмарные синие гоблины? Один из них показал мне крайне непристойный жест!
– О них я вообще ничего не знаю.
– А вампиры? То есть я знал, что здесь, в Овцепиках,
– Вампиры?! – закричала Агнесса. – Ты видел вампиров? Вчера вечером?
– Ну… да… Я подробно изучал их в семинарии, но и представить себе не мог, что увижу их здесь. Они преспокойно рассказывали о том, как пьют кровь, ну и всякое такое прочее. Честно говоря, я поражен, что король допустил…
– И они… никак на тебя не влияли?
– У меня ужасно разболелась голова. Это считается? Я думал, это все от креветок…
Жуткий вопль разнесся по лесу. В этом вопле слилось множество самых разных звуков, но в общем и целом он звучал так, словно индюка засунули в огромную оловянную трубу и принялись там душить.
– А это еще что такое?! – заорал Овес. Агнесса озадаченно огляделась. Она выросла в ланкрских лесах. Да, конечно, иногда тут можно встретить самых странных существ, но почти все они, как правило, были не опаснее людей. А сейчас в лесах словно бы что-то сгустилось. Даже деревья выглядели подозрительно.
– Пойдем-ка лучше в Дурной Зад, – сказала она, потянув Овса за руку.
– Куда?
Агнесса вздохнула.
– Так называется ближайшая деревня.
– Дурной Зад?
– Послушай, когда-то у нас жил осел. Совсем тупой был и упрямый, – терпеливо принялась объяснять Агнесса. Впрочем, ланкрцы постоянно разъясняли приезжим, откуда взялось это название, и уже даже привыкли. – Так вот, однажды он встал посреди брода – и ни туда ни сюда. Несколько дней там торчал, как только его ни обзывали… Оттуда и пошло. Дурной Зад. Понимаешь? Конечно, «Непослушный Осел» было бы более… приемлемым названием, но…
Жуткий вопль еще раз прокатился по лесу. Агнесса разом припомнила все детские сказки, в которых повествовалось о том, что за твари обитают в горах, и, схватив Овса за рукав, решительно двинулась вперед. Священнослужитель тащился за ней, как разболтанная тачка.
Вдруг источник звука оказался прямо перед ними, а потом на повороте из кустов появилась голова.
Есть такая птица, страус называется. Агнесса даже видела его изображения.
Так вот… если за основу взять картинку страуса, но представить голову и шею ядовито-желтого цвета с огромным кольцом из красных и лиловых перьев, а также гигантские круглые глазищи, зрачки которых пьяно вращаются при малейшем движении головы…
– Это какая-то местная порода кур? – пробулькал Овес.
– Сомневаюсь, – сказала Агнесса.
Одно из перьев весьма напоминало обрывок юбки в крупную клетку.
Крик снова зазвучал, но резко прекратился, когда Агнесса сделала шаг вперед, схватила существо за шею и резко дернула.
Из зарослей вывалилась схваченная за руку человеческая фигура.
– Ходжесааргх?
В ответ раздался утвердительный кряк.
– И вытащи изо рта эту штуковину, – приказала Агнесса. – Я по-утиному не понимаю.
Он выплюнул манок.
– Прошу прощения, госпожа Нитт.
– Ходжесааргх, что ты… Нет, я понимаю, твой ответ может мне не понравиться, но почему ты прячешься в кустах с рукой, наряженной курочкой-рябой, да еще при этом кошмарно вопишь через трубочку?
– Я приманиваю феникса, госпожа.
– Феникса? Фениксов не существует, Ходжесааргх. Это миф.
– Но один такой миф появился в Ланкре, госпожа. Этот феникс совсем еще малыш. И сейчас я пытаюсь приманить его.
Она уставилась на разукрашенную во все цвета радуги перчатку. Да, конечно, в разведении кур есть такой метод. Чтобы показать этим глупым птицам, на что в действительности они похожи, ты надеваешь на руку специальную куклу. Но…
– Ходжесааргх?
– Да, госпожа?
– Я, конечно, не специалист, однако, согласно широко распространенной легенде, феникс физически не способен увидеть своего родителя. На свете может существовать только один феникс. Поэтому, рождаясь, он автоматически становится сиротой. Понимаешь?
– Гм… могу я кое-что добавить? – спросил Овес. – Должен заметить, госпожа Нитт права. Феникс строит гнездо, затем горит ярким пламенем, после чего из его пепла рождается новая птица. Я читал об этом. Так или иначе, это всего лишь аллегория.
Ходжесааргх еще раз посмотрел на лоскутного феникса и смущенно опустил глаза.
– Прошу меня простить, госпожа.
– Так ты понял, почему феникс никогда не может увидеть другого феникса? – уточнила Агнесса.
– Наверное, понял, госпожа, – пробормотал, не поднимая взгляда, Ходжесааргх.
Тут в голову Агнессы пришла еще одна мысль. Ходжесааргх постоянно лазал по лесу, а значит…
– Ходжесааргх?
– Да, госпожа?
– Ты в лесу с самого утра?
– Конечно, госпожа.
– А ты, случаем, не видел матушку Ветровоск?
– Видел, госпожа.
– Видел?
– Да, госпожа.
– Где?
– Выше в горах в лесу, ближе к границе, госпожа. На самом рассвете.
– А почему ты мне не сказал?
– Э… А вы хотели это знать, госпожа?
– О. Да, извини… А что ты там делал?
Вместо объяснения Ходжесааргх пару раз дунул в манок для феникса.
Агнесса снова схватила священнослужителя за руку.
– Быстрее, надо выйти на дорогу и найти нянюшку…