Царский духовник
Шрифт:
Сметливый северянин новгородец сказался в даровитом священнике, он понимал, что не все способны изучить ремесло, а потому поставил других к торговле, а дельные купцы были очень нужны Новгороду, продолжавшему вести заморскую торговлю с Ганзой.
Собор Святой Софии отличался прекрасными певчими, слава о них гремела далеко за новгородскими пределами.
Они по большей части тоже были из питомцев отца Сильвестра.
Дети эти настолько рвались к свету, к познаниям, что владыка, когда они сделались взрослыми
В новгородском приказе сидели даже подьячие и дьяки из воспитанных им сирот.
Подобная школа, давшая так много деятелей по различным отраслям знания, даже в настоящее время была бы предметом удивления, а в XVI веке она представляла из себя необычайное для Руси явление, вызывала общее изумление.
И все это было устроено старанием одного человека, ясно видевшего в народном просвещении громадную пользу для родной страны.
Чтобы дать возможность девушкам изучить рукоделие и обязанности хорошей жены и хозяйки, отец Сильвестр устроил при своем доме особую для этого школу и поручил ее ведению своей жены.
Постаралась также достойная его супруга в деле обучения и воспитания.
В то время как по всей Руси женщины были необразованы, не говоря уже о грамоте, ученицы матушки Пелагеи быстро научились читать, к сожалению, письмо в то время считалось для них излишним.
Общежительные уставы монастырей, введенные впервые в новгородских обителях, тоже были разработаны Макарием при главном участии Сильвестра.
Почти самоучкой изучил он греческий язык, что дало ему возможность познакомиться с канонами в оригинале…
Тяжело было отцу Сильвестру расставаться с трудами таких долгих лет, но стремление еще сильнее поработать для родины, дать ей больше свету, знания, устроить ее неурядицы не давали покою пытливому уму новгородского священника. Сильвестр рвался к более широкой деятельности, ему был тесен Новгород, несмотря на его вольности, несмотря на его вече и права…
— Доброе семя взошло, дало отростки, пусть произрастает само без моей помощи, — говорил сам себе Сильвестр, — я положил на него не мало забот, нужно подумать и о другом.
Твердое решение заставило Сильвестра согласиться на предложение Макария ехать с ним в Москву на собор.
— Ты мне там пользу немалую окажешь, — сказал священнику владыка, — послужишь земле Русской достойно.
Эти слова еще сильнее внедрили в Сильвестра уверенность, что его временное переселение в Москву поможет ему в его планах, и, распрощавшись с нежно любимой супругой и сыном, он отправился вместе с архиепископом.
III
— Ну что, отец Сильвестр, обошел все святыни московские? — ласково спросил владыка, когда на другой день после их приезда священник, с его благословения, осмотрел московские храмы и возвратился обратно.
— Все повидал, владыка, везде помолился, поклонился святым мощам.
— А собор новый во имя Успения Пресвятой Богородицы, что фрязин Фиораванти соорудил, сподобился улицезреть?
— А то как же, святой владыка, сколь возможно его миновать, — ответил священник, и чуть заметная улыбка мелькнула на его губах.
— Понравился? — последовал короткий вопрос Макария.
— Великолепие его превосходит все, что мне удавалось до сих пор видеть. Фрязина, что его соорудил, сам Творец небесный одарил неоцененным даром строительства.
— Вижу, отец Сильвестр, что ты понимаешь поболее других, — довольно заметил владыка, — а то мне не одобрял его тверской владыка, сказывал, что не по канонам православным фрязин его соорудил, больше на латинян храм схож.
— Не верь его словам, владыка, — горячо возразил Сильвестр, — если бы святые отцы церкви из могил встали и посмотрели на великолепие нового храма Божия, и они бы снова мирно почили, уверенные, что правила святых канонов ничем здесь не нарушены.
Макарий с довольным видом посмотрел на своего священника.
— Коли придется тебе с тверским владыкой увидеться, упомяни ему об этом…
В дверь кельи, где они разговаривали, постучали, послышался обычный монашеский возглас:
— Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас, грешных.
— Аминь! — ответил за Макария Сильвестр.
В келью вошел с низким поклоном дьяк Игнатий Тетерин.
— Святой владыка, князь Иван Шуйский бьет тебе челом и просит твоих молитв, — льстиво начал престарелый дьяк, с трудом наклоняя грузное туловище и касаясь рыжею с сильной проседью бородой пола.
— Да будет благословение над князем Иваном. Что скажешь, дьяк? — спросил Макарий, благословляя Тетерина и подавая ему для поцелуя руку.
— Князь Иван хочет тебя видеть, святой владыка. Когда поволишь принять его?
— Коль князю Ивану досуже, жду его милость сейчас.
Дьяк с новым низким поклоном удалился, и спустя немного времени Шуйский вошел к новгородскому владыке в келью.
— Потайно хотел бы я с тобою говорить, святой владыка, — промолвил гость, недоверчиво поглядывая на стоящего у стены Сильвестра.
— Говори без боязни, князь, отец Сильвестр свой человек!
Продолжая недоверчиво посматривать на священника, Шуйский проговорил:
— Наметили мы, святой владыка, в митрополиты игумена Троице-Сергиева монастыря, Иоасафа… Угоден он тебе?
Макарий на минуту задумался: он хорошо понимал, что идти против любимца великого князя было невозможно, и потому, сдержав себя, спокойно ответил:
— Князь Иван Васильевич, супротив его избрания я не пойду.
Ответ Макария, по-видимому, пришелся князю по душе.