Царский выбор
Шрифт:
Аграфена(стонет).В Тайный приказ повели!.. Чтоб сознавались, что Фимка всегда была порченая.
Василий, содрогнувшись, закрывает лицо руками.
Василий(выпрямляясь).Я сейчас приду! (Выходит)
Аграфена и Афанасий снова начинают плакать в голос.
В светелке Василия.
Василий лежит, простершись ниц на полу. В горнице.
Афанасий.Господи,
Василий медленно спускается по лестнице. Входит в горницу.
Василий.Петрович, собирайся и поезжай к боярину Пушкину.
Афанасий.Васенька, нужны мы этому Пушкину! — Он, небось, проклинает тот день, когда с нашими повстречался.
Василий.Это всё так. Но тебе надо непременно
к нему ехать. Ты ведь меня ждал? — Вот я тебе и говорю, не сиди здесь зазря, а поезжай к Пушкину.
Аграфена.Васенька, он же болен! С ним с утра такое было! Ты не знаешь.
Василий(гладя Афанасия по голове).Знаю, знаю. — Что было, то прошло. Здесь сидючи, он еще хуже себе сделает. — Надо ехать.
Аграфена.Давай лучше я поеду.
Василий.Надо, чтобы он. — Мы с тобой, Никитишна, сейчас его снарядим, а Семен его тихонечко отвезет.
Афанасий(поднимаясь).И что я ему должен говорить, твоему Пушкину?
Василий.Найдешь, что сказать. По дороге
придумаешь. — Ты, главное, сиди там и жди. Может, он сам тебе что скажет.
11. В Тайном приказе
Всеволожские в изнеможении сидят на той же лавке вдоль стены. Палачи всё так же смотрят в потолок. Дьяк постукивает пальцами по столу.
Дьяк.Ну, может, все же вспомнишь, Иван Родионыч? Может, в детстве с твоей дочерью такое случалось. Может, совсем в раннем детстве, а ты с тех пор
запамятовал. Может, не дома, а где в гостях, а тебе и сказать позабыли. Евдокия Никитишна, не бывало такого?
Всеволожский.Сударь, почему ты время теряешь зря? — Надо тех разыскивать, кто это злодейство совершил. Что толку спрашивать одно и то же?
Дьяк.Я делаю то, что мне поручено. Я знаю, как и что делать. Во всем есть свой толк. Всякого, кто на подозрении, надо сначала расспросить хорошенько, а не вздергивать сразу на дыбу. (Указывает глазами на орудие пытки.)
Андрей и отец опускают головы. Евдокия словно бы и не слышит этих слов.
КТайному приказу направляется Кузьма. За ним плетется «свидетель» из Касимова. «Свидетеля» сопровождают двое порученцев — тот, что привез его, и второй, более внушительный.
Кузьма входит в Тайный приказ, оставляет свою свиту снаружи.
Кузьма и служитель приказа.
Кузьма.Ну что там, есть что-нибудь?
Служитель.Нет, Кузьма Кузьмич! Отпираются они.
Кузьма.А он все только спрашивает, да спрашивает? Служитель разводит руками.
Кузьма.Скажи ему, что я пришел, видеть его хочу. Кузьма и Дьяк.
Кузьма.Чего ты ждешь, Денис Лексеич?
Дьяк.Твоего свидетеля надежного жду. — А еще я хотел бы, чтобы сам царь мне приказал родных его невесты пыткам подвергать. Он кольцо у нее уже взял назад?
Кузьма(с презрительным спокойствием).Свидетель здесь. А подтверждение, которого ты просишь, я тебе до вечера достану. (Открывает наружную дверь)Эй ты, заходи!
Свидетель входит.
Дьяк.Он и в самом деле из Касимова?
Кузьма.Денис Лексеич!
Дьяк(с кислой миной).Хорошо, я его прямо здесь допрошу, а потом уже к ним сведу. (Служителю)Ты будешь записывать.
Кузьма входит в помещение, где находятся Всеволожские.
Иван Родионович и Андрей поднимают головы. Кузьма смотрит на Андрея, тот отвечает ему твердым бесстрашным взглядом. Кузьме делается не по себе. Он уходит.
В соседнем помещении.
Кузьма(Дьяку).Ну что, убедился?
Дьяк пожимает плечами.
Дьяк(свидетелю).Иди за мной.
Дьяк восседает на своем месте за столом, «свидетель» стоит рядом.
Дьяк.Вот, этот человек, исконный житель града Касимова, утверждает, что ему, как и многим другим жителям оного града, доподлинно известно, что дочь Ивана Всеволожского — девица
чрезвычайно красивая, но с детства больная и порченая.
Андрей выпрямляется во весь рост, сжимает кулаки и смотрит свидетелю прямо в зрачки.
Андрей.Этот человек моей сестры никогда в глаза не видел, так же, как никого из моих родных. (После короткой паузы)Он, живя в Касимове, никогда о нас ничего не знал и не слышал. Все, что он утверждает — ложь.
Свидетель(слегка пятясь).Нет, почему, я слышал, что девица очень красивая. А., а красивых часто портят. Так уж повелось. Род человеческий очень испорчен… Завистлив очень… А еще отец Никола…