Царствие костей
Шрифт:
Луиза Портер, изучая сборник пьес, сидела у окна, в кресле с высокой спинкой. Оглушенная происшедшими событиями более остальных, она надеялась отвлечься, погрузившись в свое ремесло.
Мысли о том, что она столько раз оставалась наедине с Томом Сэйерсом, но так и не сумела разглядеть истинной природы «верного слуги», приводили ее в отчаяние. Его постоянные мелкие услуги, кажущиеся невинными шутки — все это сейчас принимало новый и зловещий аспект. Сколь близко она подходила к опасной черте и ни о чем не подозревала. Но сейчас, стоило
Она стала объектом внимания чудовища. Пусть и самым невинным образом, но она говорила с ним, позволяла ему заговаривать с собой, хуже того — поощряла. Какая страшная участь ждала ее, если бы его злодеяния не были вовремя раскрыты! Убедительность, умение, с которым Сэйерс играл роль и скрывал свои намерения, показывали, что он лучший актер в их труппе.
И все же отчаяние ее было несколько странным. При воспоминании о Сэйерсе сердце ее начинало колотиться, но страха она не испытывала. Напротив, Луиза словно обрела уверенность в себе и опыт. Если вчера она совсем мало знала о мире, то сегодня чувствовала себя готовой к любым превратностям судьбы.
И лучшим началом новой жизни стали бы для нее новые роли.
Когда другие актеры о каком-либо отрывке сцены отзывались как «мечта» или «жемчужина Фауста», она чувствовала себя неуютно. Луиза завидовала легкости, с какой ее коллеги по труппе бросались такими словами. Большинство из них много лет либо играли в хороших театрах, либо часто гастролировали. Луиза сознавала, что если она не хочет запереть себя в клетке одной-единственной пьесы, то лучшей возможностью для нее расширить свой репертуар пока является чтение.
Она приблизила книгу к самому носу, на котором сидели крошечные очки в тонкой металлической оправе. Когда-то они принадлежали ее тетушке, ныне — покойной. Луиза наткнулась на них, прохаживаясь после похорон по тетушкиным комнатам, из любопытства примерила и приятно удивилась — в них она видела намного лучше. Вообще-то она надела их лишь для того, чтобы посмотреться в зеркало и оценить свой вид в очках, она и не подозревала, что видит неважно и что очки ей просто необходимы. Она забрала их и теперь надевала при чтении. Никто в труппе не знал, что она ими пользуется. Очки стали ее секретом. Но Луизу иногда охватывало ощущение вины. Нет, не потому, что она пользуется очками, а из-за сделанного ею смущающего открытия, заставившего ее носить их.
Услышав слабый скрип дверных петель, Луиза подняла глаза и посмотрела поверх книги. Заметив в дверях Каспара, она быстро сорвала очки и сунула их под чехол, накрывавший кресло.
Ей показалось, что Каспар не заметил ни ее движений, ни мелькнувшего на лице смущения. Голова его была опущена, выглядел он удрученным.
— Мистер Каспар, это вы, — пробормотала Луиза.
Каспар поднял руку.
— Простите меня, я не думал, что тут кто-то есть. Не буду вам мешать.
— Вам совершенно не обязательно уходить.
Каспар замотал головой.
— Я не смею
— Постойте! — воскликнула она, откладывая книгу.
Каспар замер.
— Что я могу сказать вам, Луиза? Мне стыдно, что я принадлежу к тому же полу, что и Сэйерс.
— Вы не несете ответственности за его преступления.
— И тем не менее я в полном отчаянии.
— Почему?
Каспар пересек комнату, скромно, будто стесняясь, сел на самый краешек кресла напротив Луизы.
— Ведь теперь ваше отношение ко мне омрачено мыслями о Сэйерсе, о его гнилой натуре и извращенных страстях. Представляю, что вы обо мне думаете. — Он понурил голову.
Луиза немного подумала, затем ответила, тщательно взвешивая каждое слово:
— Я думаю, есть страсти вполне естественные и прекрасные, которые славят Бога и наш путь.
Он пристально взирал на нее с выражением растущего удивления, словно в кромешную темноту она неожиданно внесла яркий свет.
— Хотел бы я вам поверить, — отозвался он.
Он произнес эти слова настолько искренне, что Луиза решила — перед ней сидит человек, которого она способна переубедить.
В этот же день, поздним вечером, Сэйерс нашел себе пристанище на балке, в сложной конструкции под одним из железнодорожных мостов, где его никто не мог увидеть. Сквозь просветы Том разглядывал крыши домов, улицы, залитые светом газовых фонарей, далекие едва заметные дымки, шедшие из каминных труб, поднимавшийся от воды пар, постепенно заволакивавший небо, превращавший яркие звезды в мутные пятна. Сэйерс ежился от холода, потуже запахивая пальто, украденное им в пивной и пропахшее пивом, стараясь отогнать растерянность и чувство жалости к себе и сконцентрироваться на более важных проблемах, стоящих перед ним.
Он обрадовался, когда, ощупав руку, не обнаружил в ней переломов. Просто новая травма, полученная в драке с полицейскими, разбередила старую, но он успокаивал себя тем, что скоро боль уймется.
Том не представлял себе, как ему поступать дальше. Куда идти? Друзей, если не считать Лили Хейнс, у него здесь не было, но и загружать ее своими проблемами он не хотел. Понимая, что ему нужно уехать — в Лондон например, — он не мог заставить себя бежать по одной-единственной причине: Том боялся за Луизу.
В труппе был сумасшедший и находился рядом с ней. Сэйерс не сомневался, что это Джеймс Каспар должен сидеть в кандалах. Это он, повинуясь своим противоестественным наклонностям, убивал нищих и бродяжек. Очевидно, что Артур, недовольный постоянными придирками и оскорблениями со стороны Каспара, просматривая в течение нескольких месяцев местные газеты, заметил ряд фатальных совпадений. Наверняка мальчик жаждал отомстить актеру за свои мучения, передал в полицию вырезки из газет и тем самым подписал себе смертный приговор.