Царствие костей
Шрифт:
Сэйерс догадался, что полицейские пытаются окружить его и уже близки к цели. Обернувшись, он заметил любопытные лица в окнах поезда. Стоявшие на платформе полицейские и пассажиры скорее всего предположили, что он попал под колеса и либо уже погиб, либо умирает, но как только поезд отойдет, они сразу же его увидят. Сэйерсу оставалось либо немедленно бежать к металлическому мосту, либо, распахнув двери первого попавшегося вагона, войти в него.
Он ничего не терял. Луиза утрачена для него навсегда. Ничто его больше не сдерживало.
В вагон Сэйерс заходить не стал — предпочел, не тратя времени, бежать. Он рванулся к краю платформы, миновал мост, откуда его могли
Том решил забыть и Луизу, и ее взгляд. Думать ему сейчас следовало только о себе, о том, как бы не попасть в руки полиции.
Он на секунду остановился и огляделся. Позади него находилась окруженная кустарником станция, впереди лежали поля. Устремись Сэйерс гуда, и он оказался бы как на ладони. Ближайшее поле пересекала оставленная телегами колея, шедшая к железнодорожному полотну и скрывавшаяся под ним в подземном кирпичном туннеле.
Пригибаясь к земле, Сэйерс бросился к укрытию. Теперь его союзниками были лишь скорость и скрытность. Утопая по щиколотку в грязи, он добежал до туннеля, высокого, как дом, но очень узкого. Две телеги в нем разъехаться не смогли бы. Тому потребовалось всего несколько секунд, чтобы проскочить туннель, вслушиваясь в свое прерывистое дыхание и тихий плач.
Он удивился собственным слезам.
На противоположной стороне туннеля Сэйерс остановился и взял себя в руки. «Плачем делу не поможешь», — подумал он, смахивая рукавом слезы. Успокоившись, Том зашагал вперед. Вскоре он очутился на аллее, по обеим сторонам которой тянулись заборы. Сэйерс медленно побежал. Он не знал, насколько далеко оторвался от своих преследователей.
Впереди виднелся перекресток. Добежав до него и немного подумав, Сэйерс ушел вправо. Вскоре аллея пошла в гору. Заборы кончились. Вдали показался фермерский домик. Сэйерс сошел на тропинку, ведущую вдоль дороги и поросшую травой. На вершине холма он снова остановился, посмотрел назад, на аллею. Он ожидал увидеть там вытянувшихся в цепь полицейских, но, к его радости, аллея была пуста.
Том не смог разглядеть станцию, скрытую от глаз деревьями. Взору открывались лишь поля, которые он только что пересек. Где-то далеко внизу копошилась кучка людей — маленькие фигурки двигались в совершенно противоположном направлении.
Настроение Сэйерса заметно улучшилось, и он зашагал вперед уже бодрее. Через два часа он начал уставать, дыхание стало сбиваться, временами от страшного голода сильно кружилась голова. Он попил из бьющего в торфянике ручейка, но голод не унялся. Больше суток Том ничего не ел, если не считать маленького пирожка, купленного на несколько пенни, обнаруженных в кармане украденного в баре пальто.
День клонился к вечеру. Небо вдруг потемнело, вскоре пошел дождь. Впереди темнел заброшенный дом. Сэйерс заскочил в него в надежде переждать непогоду. Дверей и окон в доме не было, крыша местами протекала. Однако балки оставались крепкими, как и пол внизу и на чердаке, что позволило ему немного обсохнуть. В доме определенно никто не жил уже несколько лет, использовался он в качестве загона для овец. В углу одной из комнат, когда-то, как догадался Сэйерс, служившей гостиной, фермер оставил на зиму овцам мешок с репой.
Большая часть ее сгнила. Покопавшись в мешке, Сэйерс нашел одну, еще не тронутую порчей, и жадно вгрызся в нее, но сразу же выплюнул кусок. Он подумал, что если ее сварить, то она станет более или менее съедобной, но не нашел в доме ни кастрюли, ни спичек.
Том взглянул в окно и увидел небо, закрытое плотными облаками. Согласно выработанному им плану путь его лежал на юг. В той части страны у него было несколько друзей. Сэйерс прекрасно сознавал — оставаться здесь нельзя. Обвиненный в самых невероятных, не совершенных им преступлениях, он рано или поздно попадет в руки закона. Еще долго полицейские будут искать его по самым разным местам, призывая население к бдительности.
Бежать, только бежать. И чем дальше он уйдет отсюда, тем быстрее его забудут. Сэйерс надеялся незаметно добраться до Брикстона, где в его доме, в потайном месте под полом, хранилась небольшая сумма денег и кое-какие драгоценности. Неприкосновенный запас, время которого пришло. Он помог бы продержаться несколько месяцев.
Когда дождь наконец закончился, Сэйерс опять взглянул на небо и решил, что если сейчас отсюда не выбраться, то придется остаться здесь на ночь.
Перспектива спать голодным, среди превратившихся в камень, но не потерявших запаха овечьих лепешек вовсе не прельщала. Кроме того, за ночь вонь впитается в одежду и люди начнут шарахаться от него. Он немедленно вызовет подозрение.
Подняв воротник пальто, Сэйерс вышел из дома и направился по тропинке через холм, вперед. Вскоре опять пошли заборы. Тропинка уткнулась в один из них. Выломав доску, Сэйерс пролез в образовавшуюся дырку. Тропинка вилась дальше, уводя в показавшийся невдалеке поселок, состоявший из нескольких коротких рядов невысоких домиков и спиралеобразной башни над угольным разрезом. На первый взгляд казалось, что поселок вырос вокруг шахты, владела которой одна из семей, и увеличиваться в размерах не собирается. Жили здесь, пришел Сэйерс к мысли, угольщики, имевшие в поселке все необходимое — лавки, школу и уэслианскую методистскую церковь.
Постель в одном из домиков — было все, о чем Сэйерс мечтал, однако даже если бы получил такое предложение, скорее всего им не воспользовался. Рисковать он не хотел. Можно, конечно, наняться на пару часов к кому-нибудь, поработать за еду, прежде чем исчезнуть в темноте, найти незапертый амбар или, если совсем повезет, пустующий дом. Надолго оставаться на людях он считал делом для себя опасным.
Шаря по сторонам глазами, Том осторожно вошел в поселок, миновал хозяйственные постройки и голубятни и зашагал по одной из улиц.
В поселке, кроме пивной и большой лавки, имелось и какое-то подобие центральной площади. На ней стоял довольно большой памятник. Сэйерс, разумеется, не знал, по какому случаю его установили и что он символизировал. Остановившись, Том прочитал надпись на нем, фамилии погибших и догадался — появился монумент после Гражданской войны.
Впереди Том разглядел группу полицейских и констеблей. Кое-кто из них сняли шлемы. Все держали в руках чашки с чаем. На установленном перед ними длинном столе блестели чайники и тарелки. У столов суетились несколько женщин, заваривавших чай и подкладывавших в тарелки сандвичи. Несколько шахтеров в плоских шапочках и шелковых шарфах звонко стучали палками по лопатам и киркам, стараясь вывести нечто вроде мелодии. Кто-то, сидя на краю большого корыта, из которого кормили лошадей, перевязывал себе колено. Ярдах в десяти находился полицейский тренировочный зал с распахнутыми настежь дверями. Внутри горели керосиновые лампы. Из него вышли несколько офицеров с бумагами, содержащими приказы вышестоящего начальства, и принялись их зачитывать, пока гражданские лица, одетые как один в коричневые пальто и черные цилиндры, с коробками вроде тех, что носят бродячие торговцы, обходили рядовых полицейских, раздавая им перевязанные ленточками карты местности.