Царство Гуверон
Шрифт:
Это прикосновение он мог узнать из тысячи. Такое приятное и незабываемое. Эти руки, эти губы, все внутри него будто вскипело и норовило выплеснуться наружу. Он поддался чужой силе и нисколько не пытался сопротивляться.
Она здесь. Она вернулась.
Фрау Катарина появилась перед его глазами всего на несколько секунд, чтобы потом вцепиться своими губами в его бледные, почти белесые губы. Ничто не могло ее остановить и она спокойно делала свое дело.
– Я так долго ждала этого момента, - его голос был тих, почти неслышим.
– Ты пропала. Так неожиданно, что я
– Я была вынуждена, Майнстейм, таковы были обстоятельства, которым я не могла сопротивляться. Да, я вернулась обратно домой, в Восточную Гермундию, но теперь, уладив там все дела, я снова здесь, с тобой и навсегда.
Красавица не дала мужчине ответить и впилась в него своими губами.
Он почувствовал сладкий привкус у себя во рту и еще сильнее прижался к ней.
Вскоре, насытившись, она отошла от него на один шаг, но держалась возле, чтобы власть ее над королем оставалась непоколебимой.
– Ты знала, что я буду здесь?
– спросил Майнстейм едва отойдя от поцелуя Фрау.
– Конечно, ты всегда приезжаешь сюда. Девочки здесь такие, что не было еще ни одного мужчины, который бы не заглянул сюда еще раз. Тем более, что твой министр тоже здесь.
– Ларген? Опять!
Король резко "протрезвел" и поднял взгляд на верхний этаж. где обычно проходили приватные встречи.
– Не кричи. Он там занят.
– Что значит занят? У него что, не нашлось других забот в такое трудное для королевства время?
Король быстрым шагом прошел вперед и через несколько секунд оказался на втором этаже. Здесь, в узком коридоре, он подходил к каждой двери и прислушивался, подставляя ухо к замочной скважине, пытаясь услышать знакомый голос. Почти до самого конца ему пришлось пройти, что бы в одной из последних комнат, среди многочисленных женских голосов, обнаружить хриплый голос министра внутренних дел. Не дожидаясь приглашения, он одним мощным ударом ноги открыл себе путь и прошел прямо к кровати.
Картина была до боли знакомой. Он всегда брал двух. Несмотря на возраст и давно не юношеские силы, ему каким-то чудом удавалось управляться со всеми. Вот и сейчас, когда двери его комнаты лежали у самой кровати, а женщины пискливо визжали от неожиданной встречи, его разум был где-то далеко, в тумане удовольствия и экстаза. Прошло около минуты, пока он смог придти в себя и, вытаращив глаза от несказанного удивления, узнать во вломившемся незнакомце короля Майнстейма.
– Трудовые будни в самом разгаре, Ларген?
Он попытался что-то сказать, но голос в одночасье исчез.
– Работаешь в поте лица? На износ? Не жалея себя самого. Какая самоотдача, какое самопожертвование. Боги, Ларген! Наше царство тонет в попаданцах, а ты умудряешься в такую тяжелую минуту предаваться плотским утехам!
– Милорд!
– Молчать!
– кричал взбешенный король.
– Нет никакого оправдания твоему поступку! На этот раз твоя жена узнает о всех твоих похождениях. Я лично об этом позабочусь.
Министр вскочил с кровати и голышом упал на колени перед стоявшим королем.
– Нет! Только не это! Это не я, милорд, это моя плоть ведет меня по скользкому пути. Видят боги я не хочу этого, но они, - он указал пальцем на двух девушек, - они шепчут свои сладкие речи и заманивают сюда, где я полностью попадаю под их контроль.
Слушая слова своего министра, Майнстейм ловил себя на мысли. что все это: сцена в "красной вишне", девушки, обвинения и раскаяния самого распутного из всех его министров, это все он уже когда-то слышал. Чувство дежа-вю овладело им и продолжающиеся мольбы Ларгена только усилили его.
Ничего не говоря, он вышел обратно из комнаты, спустился вниз и сел за пустым столиком, на котором уже стояли принесенные из кареты бутылки. Открыв одну, король тут же в несколько присестов распил ее почти полностью. оставив на дне темной емкости небольшой осадок.
Катарина подсела к нему.
– Я все слышала, ты не обижаешься, что я немного подслушала?
Майнстейм отрицательно покачал головой.
– В этом отпала необходимость лет эдак пять назад. В королевстве даже глухой и слепой знает о страстях моего министра, что толку от того, что теперь об этом узнала ты? Можно тебя даже поздравить: ты вошла в элитную ложу "Страсти фон Ульриха"
Он снова налил себе вина и стал медленно пить его. Губы едва касались красной жидкости, а в рот и вовсе попадали лишь капли .но и этого было достаточно, чтобы гнев, родившийся у него внутри не спускал натяжения и контролировал короля.
Фрау Катарина вытянула руку и погладила его по выступающей щетине. За время ее долгого отсутствия он заметно постарел. Глаза стали блеклыми, кожа на лице стал похожа на бумагу. Заботы и проблемы терзали несчастного короля и ничто, даже прибыль с продажи хмеля и последующей его варки в эль, не могла вернуть былую радость жизни. которую он потерял уже наверняка.
– Ты пропала в очень не простой для меня период, когда поддержка близкого для меня человека могла значительно облегчить мне страдания.
– Прости меня, но моей вины здесь совсем нет. перед отъездом обратно домой, мне пришла весточка от моего отца. Он умирал и я просто не могла проигнорировать это, бросив его наедине со своей смертью. Ты ведь сам сказал - поддержка. В тот момент она была нужна моему отцу и я, как прилежная дочь, была рядом с ним, когда он отдал свою душу небесам.
Король отставил пустую чашу и, слегка охмелев, принялся размышлять над сказанным. Что ему было известно о ее отце? Совсем ничего. Те крохи, что доходили до него от торговцев, приезжавших из дальних краев, были похожи на слухи домыслы, а достоверная информация ограничивалась лишь мелкими официальными подробностями. что были известно уже очень давно.
Восточная Гермундия вообще была страной-загадкой. Известно, что правил ею уже много лет король Вульфган по прозвищу Беспринципный, железную руку которого знали даже за пределами его королевства. Потеряв ее в одном из боев за соседние спорные земли, он приказал кузнеца выковать ему отрубленное запястье, которое и стало его самой примечательной особенностью. О том как он подавил мятеж, расправился с пиратами и воровством говорить было бессмысленно. Такой жестокости еще не знала земля, однако за такими кардинальными методами стоял строгий расчет ,который оправдался уже на второй год после карательных мер. Прошло уже более двадцати пяти лет после тех событий, а на площади у королевского замка, выложенного громадными валунами и больше похожего на пещеру, до сих пор можно было смело положить золотое кольцо и быть уверенным, что там оно и останется.