Царство страха

Томпсон Хантер С.

• задерживать невиновных граждан на срок более двух дней без указания причин и возможности обжалования.

Трагические события 11 сентября 2001 года изменили не только вид на Манхэттен, они глубочайшим образом изменили наш политический и законодательный ландшафт. Любой человек, ставший свидетелем варварского разрушения этих американских святынь и потери многих тысяч человеческих жизней, у которого первым желанием не было вы­бежать на улицу и отомстить кровожадным бестиям, не заслуживает тех гражданских свобод, которые у нас пока ещё есть. Но, в то же время, если кто-то хоть на секунду думает, что добровольный отказ от свободы поможет нам сохранить эти самые свободы, то он просто безрассудный авантюрист.

И вот, спустя лишь

месяц, 26 октября 2001 года Конгресс подавляющим большинством голосов принял Патриотический Акт США. Он на «ура» прошел голосование в Сенате при 99 голосах «за» и 1 «против», а его единственным противни­ком оказался сенатор от штата Висконсин Расс Файнголд, который заявил, что он не может сказать, поддерживает он закон или нет, так как он просто-напросто не имел возможности ознакомиться с текстом законопроекта перед голосованием. В тот момент на весь Сенат существовало два экземпляра 346-страничного документа, а из-за паники, вызванной посылочками с сибирской язвы, Сенат не проводил заседания в своем собственном здании.

В одном этом законодательном акте Конгресса содержатся следующие любопытные положения: власти вправе задерживать иностранцев, подозреваемых в подготовке или участии в террористических актах без предъявления обвинений или получения прокурорского или судебного согласия, подслушиватъ любые телефонные разговоры, Американский Суд Внешней Разведки, расположенный в тайном подвале под зданием Департамента Юстиции, может вызывать граж­дан США на свои секретные слушания, подвергать их тай­ному наблюдению и прослушке. К участию в этих слушаниях допускаются только заместители Генерального Прокурора США. Вообразите, что бы произошло, если бы к участию в су­де допускали только адвокатов. Неудивительно, что за всю свою 24-летнюю историю этот, с позволения сказать, суд не отклонил ни один запрос правоохранительных органов на проведение слежки за гражданами. Лишь месяц назад тай­ный судья этой секретной организации впервые отклонил подобный запрос и привел 75 примеров, в которых ФБР об­манывало суд. Департамент Юстиции США опротестовал это секретное решение в секретном кассационном суде, рас­положенном, вероятно, в каком-нибудь строго засекречен­ном месте.

В то же время, по указу свыше, Бюро по Управлению Исправительными Учреждениями, дало разрешение на отслеживание и прослушивание всей коммуникации между адвокатами и их подзащитными на основании соответствующего указания Генеральной Прокуратуры, а вот согласия судебных учреждений на это вообще не требуется. Почти 150 лет Верховный Суд напоминал власть придержащим:

Конституция Соединенных Штатов является основным законом для правителей и для народа, независимо от того, находится ли государство в состоянии войны или мира; она предоставляет защиту мужчинам всех классов, во все времена и при всех обстоятельствах. Никакая государственная необходимость и никакая доктрина не могут оправдать временной отмены положений Конституции.

Тем не менее, мы не впервые становимся свидетелями того, как с наступлением тяжелого политического кризиса гражданские свободы грубо попираются. Абрахам Линкольн отменил уложение Habeas Korpus ^[26] , Вудро Вильсон разрешил Палмеровские рейды ^[27] , а Франклин Рузвельт интернировал в лагеря американских граждан азиатского происхождения только потому что им не повезло с «пятой графой». Всего этого, кажется, достаточно, чтобы даже самые ярые за­щитники прав человека беспомощно опустили руки. Но толь­ко не Вы. Вы, доктор, не стали молчать, не дали увести себя по-тихому в ночную темноту. Вы без устали защищаете людей, которым угрожает преследование со стороны государственного аппарата, и показываете нам, что такое настоящий патриотизм.

Вы встали на защиту молодой и беспомощной эскимосской женщины ^[28] , которая оказалась зажатой в тисках без­жалостной правовой системы, склонной приговорить её к тюремному заключению за то, что она попыталась возвратить свой кошелёк, украденный у неё бандой мерзкого хулиганья. По Вашему настоянию, мы собрали команду юристов-корифеев и совершили набег на суд Лидвила, примостившийся в Кинг Эйр Бичрэфт, неподалеку от Великого Континентального

Водораздела, в котором работало такое немеренное количество консервативных клерков, что Брат Симмс Лаккетт воскликнул: «Даже у короля Фарука не было такой свиты».

А совсем недавно мы все услышали Ваш громкий призыв к защите находящейся за решеткой женщины из Колорадо ^[29] , приговоренной к пожизненным мукам за злодеяния человека, которого она встретила за пару минут до того, как он совершил преступление. Юридическая концепция того, что гражданин может провести остаток своей жизни в тюрьме за преступление, которое он не собирался, не хотел и не желал совершать, идет вразрез с принципами справедливости. Вашими усилиями на защиту этой несчастной женщины поспешили юристы из Комитета Амикуса Национальной Ассоциации Адвокатов по Уголовным Делам. Чтобы помочь этой женщине Вы заручились поддержкой жены губернатора Колорадо, члена Городского Совета Денвера, шерифа графства Питкин ^[30] , Историка из администрации Президента и Вашего покорного слуги. Мы все вышли на демонстрацию в столице нашего штата и довели до белого каления Уорена Зевона, рычавшего «Адвокаты: Оружие, Деньги».

В 1990 году Вы основали Ассоциацию в Защиту Четвертой Поправки, вобравшую в себя цвет нашей адвокатуры - людей, которые хотят остановить все увеличивающееся вмешательство государства в личную жизнь своих граждан. И если в свое время наши праотцы опасались, что «красные мундиры» короля Джорджа вышибут двери их жилищ и нач­нут рыться в ящиках с бельем в их сервантах, то сейчас нам угрожают намного более изощренные методы вмешательства в нашу личную жизнь. Новую технологию нельзя пощупать. Её нельзя увидеть, её нельзя понюхать. Но она, тем не менее, именно поэтому является зловещим и угрожающим оружием. Она - невидимка, крадущий ваши мысли. Она крадет ваши разговоры. Эта технология ведет наступление на права, гарантированные нам Четвертой Поправкой к Конституции - свободу от необоснованных обысков и конфискаций и Первой Поправкой к Конституции - свободу слова и собраний. Она выхолащивает право граждан на выражение протеста и критики правительства. Защита личной жизни гражданина, изложенная в Четвертой Поправке к Конституции, является краеугольным камнем всех наших гражданских свобод. Столь значимая для нашего общества свобода слова и собраний превратится в пустой звук, если разговоры граждан будут прослушиваться и перехватываться государством. Ведь неслучайно, в антиутопии Джорджа Оруэлла государство предпочитало контролировать не тела своих под­данных, бросая их в темницу, а подвергало их мысли и общение строжайшему государственному контролю.

Достигнутый в последнее время прогресс в области электронной технологии дал возможность Большому Брату шпионить за самым сокровенным и интимным в нашей жизни и в нашем общении, населению требуется сегодня больше, а не меньше защиты. Под предлогом угрозы, исходящей от международной наркомафии и терроризма, суды все больше вторгаются в личную жизнь граждан. И хотя наша республиканская форма демократического устройства и предполагает «власть» большинства, Конституция была создана, чтобы защитить определенные права и свободы от этого самого большинства. Признавая, что «из всех средств принуждения, ни одно не является столь эффективным в запугивании населения, разрушении духа индивидуума и несение в каждое сердце чувства страха... как неконтролируемые обыски и конфискации»^[31], Четвертая Поправка к Конституции бдительно стоит на страже дальнейшего ограничения права граждан на неприкосновенность их личной жизни.

Доктор, у Вас быстрый ум и блестящие способности анализировать и понимать юридическую теорию и практику. Вы всегда сами придерживаетесь высочайших моральных принципов и ожидаете того же от других. Скорее всего, именно поэтому, быть вашим адвокатом требует таких нечеловеческих усилий. Чтобы быть Вашим адвокатом, надо полюбить Вас, брат.

Но причина, по которой я снова без раздумья взялся бы за любое Ваше дело, состоит в том, что Ваша самоотверженная жизненная позиция, не приемлющая несправедливость, всегда являлась сигналом к действию и стимулом для окружающих Вас людей, включая меня самого. На од­ной недавней встрече Майкл Степанян напомнил мне: «Хантер нужен нам сейчас больше, чем когда-бы то ни было».