Царство сумеречных роз
Шрифт:
– Не сравнивай меня с ней, – горячо возразила я. – И нет, Ян, я не собираюсь идти за Дарденом. Тот монстр, что убивает людей пачками и превращает их в упырей, не может быть тем, кого я полюбила. Я прошу время для себя. Я не хочу поспешности в таком важном решении. Ты же сам знаешь, что начнётся завтра. Ты объявишь всему Шестиугольнику о том, что вампир-убийца – это Дарден, а потом низложишь соррентийский клан.
Я грустно покачала головой, беря его за руку. Сейчас он казался меньше, чем когда-либо. Вблизи я почувствовала, как сладко пахнут увядшие розы – его ответные мысли на мои слова. И на крошечный миг моя человеческая
Однако сказала я иное:
– Ян, я никогда не смогу забыть то, что ты сделал со мной и с дубовой ветвью Арду. Ты видишь в Дардене монстра, но, дорогой мой, ты и сам – монстр. И я теперь одна из вас. Что говорить – мы все чудовища, перешагнувшие грань. А теперь ты ждёшь, чтобы я сходу разобралась в оттенках серого! Прости, но у меня не получается.
– Хорошо, – вымученно улыбнулся он. – Я подожду. Но завтра в полдень я начну свой последний этюд.
* * *
Я сидела в каком-то задрипанном баре и пила водку. На часах – четыре утра. За окном – сплошная чернота с белыми хлопьями снега, сменившего дождь. Здесь никого не было, кроме пары мужчин, что-то обсуждавших в глубине зала. И я. Разбитая и потревоженная.
Я должна чувствовать отмщение. Должна чувствовать облегчение от опустившейся пружины после убийства своего врага. Но ничего этого не было. Я даже не испытывала вины. Только удовольствие от вкуса крови. Только насыщение. Приязнь от питания, как если бы съела вкусный и сочный бифштекс. А ведь мне казалось, что вампиры более привязаны к пище. Имеют более личное отношение к убийству. Видимо, я ошибалась.
Сделав ещё глоток, поморщилась. Дешевое пойло. Дешёвая я.
Ян искренне верит, что любит меня. Верит, что желает мне благо. Это самообман. Стоит мне только сделать что-то, что ему не понравится, как последует расплата. Беда в том, что он этого не понимает. Как не понимает того, что я не могу его любить. Желать – да. Восхищаться им – безусловно. Но я скорее вижу в нём роскошную змею с радужной чешуёй, чем вампира, с которым построить счастливую жизнь.
Я полна секретов. Тайн. Слов, которые помогут мне выжить при любых обстоятельствах. Я могу даже обрушить Вуаль или сломать хребет Конгрегации. Смешно, но они сами вложили в мои руки ключи от своего царства. Сегодня, сейчас, я почти разгадала эту сложную и запутанную комбинацию. Осталось получить улики на руки. И уложить последний пазл, что никак не встаёт на место. Но что мне со всем этим делать?
Мой успех – гибель Дардена. Ничто в этом мире не остановит вампиров от убийства ступившего на путь дикости. Особенно, если на этой дорожке оказались сотни трупов и сотни восставших упырей. А ведь я знаю, как спасти Дэна. Его мать подсказала. Тайна Елизаветы должна была стать его спасением, а не погибелью. Но, когда Ян выложит свою правду Шестиугольнику, это станет неважным.
Запустив руки в волосы, облокотилась о край стола, уткнувшись носом в полупустой стакан.
Нелогично. Неправильно. Как Дэн мог оказаться тем самым вампиром-убийцей? Я была уверена в словах Офортоса о проснувшемся вечном! В этом была логика. А
«Не приближайся. Пошла прочь!»
В них было много от чувств самого Дардена. И упыри не нападали, пока я не бросилась за ним.
– О чём так тяжко думаешь, душа моя?
Я почувствовала приближение вампира задолго до того, как он прошёл через зал, находя угол, в котором я спряталась.
Савелий собственной персоной. На удивление, в весьма неприметном наряде: кожаная куртка и брюки, заправленные в высокие ботинки. Никаких страз и шокирующих блёсток. Жёлтые волосы убраны в гладкий хвост. На глазах солнцезащитные очки, которые он снял только сев напротив.
– Как ты меня нашёл? Ты следил за мной? – с обвинениями набросилась я.
– А если и так, то убежишь? – с иронией спросил он, знаками показывая бармену, что будет то же, что и я. – Дарья, я следил за тобой с нашего знакомства, когда наш общий друг узнал о тебе, – в подтверждении своих слов, он вытащил из-за ворота голубой рубашки медальон со скарабеем. – Офортос высоко ценит тебя. Ему важна твоя безопасность.
Я залпом допила водку. К нам подошёл бармен, открыл новую бутылку и поставил чистые стаканы, пожелав приятного утра. Тем временем, я пыталась прийти в себя. Что сказать – меня огрели пыльным мешком. Дружба, верность, товарищество. Всего лишь слова в мире, где всё имеет свою цену. Вопрос в том, как воспользоваться новыми приобретениями.
– Спасибо за запоздалую честность.
Язык немного заплетался, хотя я не была пьяной, ведь у вампиров хороший метаболизм. Только кровь медленно переваривается. А по моим венам течёт настоящая отрава, коей и был Ярослав. Меня бросило в дрожь от мысли, что он теперь под моей кожей. В этом было нечто отвратительное, поэтому я выпила ещё.
– Так с чем ты пожаловал? – мрачно поинтересовалась я, раскуривая сигарету.
– Ты не отвечаешь на сообщения Офортоса, он переживает, – говорит Савелий, помогая мне с огнём.
Ему видно, как мне плохо, поэтому вампир деликатничает, не уточняя, что именно случилось.
– Прости, телефон разбился, – хмыкнула я. – А новый я теперь вряд ли получу. Слышал, что случилось с Елизаветой?
– Виват королеве! Виват королю, – он поднял стакан будто говоря тост и выпил. – Ян всегда был умным паршивцем, правда он плохо разбирается в людях и вампирах. И с друзьями ему не везёт.
– С девушками тоже, – желчно ответила я, опуская глаза. – Знаешь, если бы я была параноиком с высоким самомнением, то сочла бы, что всё это – операция Офортоса по извлечению меня из Великограда. Избавление от привязанностей, а в финале – побег к нему под крыло. Разбитое сердце, растоптанная душа.
– Что случилось с Дарденом?
Я фыркнула. Рассказывать новости не было желания. Но под его вопросительным взглядом выложила всё. К чему скрытность – завтра, а вернее уже сегодня, часов через девять, Ян во всеуслышание объявит о безумии Дардена.
– Дикость бродит рука об руку с дикостью, – пробормотал Савелий, чуть нахмурившись. – И Роза, и Дарден, и даже сам Ян, который так уверенно играет со своими силами… вокруг него – тьма, и все, кто дорог ему, в неё спускаются. Даже по твоим глазам видно, что ты уже начала этот спуск.