Царство Тени
Шрифт:
Вокруг Бреннуса всколыхнулись тени.
Ты хочешь эту силу?
Да. Или я хочу, чтобы она была уничтожена, хотя, думаю, скорее всего это невозможно.
Его всевышество об этом знает?
Молчание Ривалена послужило достаточно красноречивым ответом.
Бреннус сложил то, что он узнал от Мефистофеля и то, что Ривален рассказал ему о Кессоне Реле.
Ривален, прорицания утверждают, что божественную силу может забрать у Кессона только Избранный Маска. Если ты...
Мне нужно, чтобы ты нашел способ, Бреннус.
Ривален...
Мы должны убить Кессона Рела, чтобы остановить Бурю Теней, но нельзя позволить, чтобы его место занял Эревис Кейл.
Правда.
Есть способ. Должен быть. Найди его. Какими бы методами ты не воспользовался, используй их ещё раз.
Гомункулы пискнули и нырнули под его плащ. Бреннус покачал головой, вспоминая силу и величие архидьявола. Мысль о новой встрече его не обрадовала.
Ты не знаешь, о чём просишь, отправил брату Бреннус.
Ты видишь другой вариант?
Бреннус покачал головой.
Нет.
Ты узнал, что храм на краю ничто скоро будет уничтожен. У нас мало времени.
Да.
Тогда я буду ожидать скорого сообщения о твоём успехе. Я не забуду твою помощь в этом деле, Бреннус.
Связь затихла, оставив Бреннуса наедине с гомункулами и своими мыслями. Уставший, он решил перекусить. Он шагнул сквозь тени в столовую и нашёл там ожидающее его блюдо из грибов и тушёной говядины. Простая магия сохранила его горячим. Гомункулы спрыгнули со своего насеста и нависли над грибами, вдыхая аромат. Они не нуждались в еде, но любили услаждать свои чувства.
Неяркие сияющие сферы окутывали стол слабым зелёным светом. Густые тени лениво вились в воздухе. Умирающий огонь в большом камине выплюнул последние искры. Над очагом висел в раме портрет его матери, принявшей строгую позу. Он любил этот портрет; смеющиеся глаза и мягкая улыбка в точности передавали её характер.
Она стояла в длинном жёлтом платье, положив руку на спинку кресла. Её тёмные волосы, собранные в узел и подвязанные серебряной нитью с алмазами, заметно контрастировали с бледной кожей. На шее висело алмазное ожерелье — не та гранатовая цепочка, что лежала у Бреннуса в кармане, камнем лежала у него на душе. Портрет был сделан до того, как анклав шейдов сбежал от Глупости Карсуса на план Тени, до того, как Бреннус оставил создание конструктов ради прорицания. Если бы мать выжила, его жизнь была бы совсем другой.
Разыскать убийцу — его долг перед матерью. Если он узнал, как убить бога, наверняка сможет узнать и это. Он должен это узнать. Мефистофель знал имя убийцы. Или притворялся, что знает.
Он взял кубок ночного вина, выпил, но едва ощутил вкус. Бреннус поднял кубок к лицу, тени кружились вокруг, и принялся разглядывать его, пока думал. Его мысли обратились к Чёрной Чаше, и он попытался разобраться в событиях и их значении. Но происходящее было запутанным, тёмным. Он не мог просчитать эндшпиль.
– Бреннус.
Голос напугал его. Гомункулы ахнули, оторвали глаза от грибов, которые держали в руках. С Бреннуса потекли тени.
Из мрака в противоположном конце стола возник его отец, его всевышество Теламонт Тантул. На тёмном пятне лица сияли его платиновые глаза. Тени в комнате слетелись к нему, как железная стружка — к магниту. Теламонт скользнул вперёд, его ноги было не различить в облаке теней, что сопровождало его движения.
Бреннус вскочил со стула, ударился о стол, перевернул вино и напугал гомункулов.
– Ваше всевышество. Это редкая радость.
Его отец практически не покидал дворца. Заговоры и контрзаговоры, и тихая, не стихающая магическая война с Избранным Мистры отнимали всё его время.
– Давно мы не разделяли трапезу, Бреннус, - сказал его всевышество. Глубокий голос отца был сильнее всего похож на голос Ривалена среди всех принцев. Они были похожи во многом.
– Пожалуйста, садитесь, - сказал Бреннус, указывая на кресло напротив.
Вместо этого его всевышество остановился перед камином, разглядывая портрет жены. Тени вокруг него почернели, потянулись, чтобы погладить портрет. Сияющие сферы поблекли ещё больше.
Голос справа от Бреннуса произнёс:
– Леди Алашар была необыкновенной женщиной.
Из темноты выступил Хадрун, главный советник его всевышества. В обеих руках он держал тёмный посох, а вокруг вышитых на его мантии рун плясали тени.
– Хадрун, - сказал Бреннус, не в силах скрыть неприязнь в голосе. Его гомункулы показали советнику неприличные жесты. Хадрун не подал виду, что что-то заметил.
– Принц Бреннус, - сказал советник, наклонив голову.
Бреннус подчёркнуто не предложил советнику сесть.
Его всевышество отвернулся от портрета. В глазах на его узком лице виднелась печаль. Бреннусу редко доводилось такое видеть.
– Она была не просто необыкновенной, Хадрун. Она была моей жизнью.
– Конечно, ваше всевышество, - ответил Хадрун, склонив голову.
– Я часто думаю о матери, - сказал Бреннус.
При его словах Теламонт и Хадрун переглянулись. Оба подошли к нему, и Бреннус не смог отогнать чувство, что вокруг него сжимаются стены.
– Тебе интересно, зачем мы пришли, - сказал его всевышество, будто прочитав мысли сына.
Гомункулы синхронно кивнули.
– Да, - ответил Бреннус.
– Это непохоже на простой светский визит.
Его всевышество встал с другой стороны стола напротив Бреннуса, портрет жены виднелся над его плечом. Хадрун остановился во главе стола, его взгляд переходил от его всевышества к Бреннусу.
– Ты обсуждал с принцем Риваленом способ, которым можно убить Кессона Рела и забрать его божественную силу, - сказал Теламонт.
Бреннус не слишком удивился, что отец знал о его разговоре с братом. Его всевышество, в конце концов, был его всевышеством. Но тени и пот всё равно обильно струились по его коже. Гомункулы стояли на столе неподвижно, как статуи, держа на весу грибы.