Царство Тьмы
Шрифт:
Счастье, которое вдруг обрёл здесь, придавало ему внутренние силы, но человек, наделённый чувствами ответственности и долга, понимал, что терять голову из-за женщины нельзя, об этом ему всегда говорил Красный Бык.
В эту тёмную ночь он не мог заснуть. Сон бежал не на восток, а на запад. Сильный и могущественный ветер носился за стенами дворца как-то слишком резво и озорно. Собиралась гроза; некое предчувствие побудило Смелого Волка встать с постели и пойти к реке.
Там он увидел её!
Не стерпел и вскричал вдохновенно:
–Дикая Орхидея! Ты
–Смелый Волк?!
–Ты пришла! – Они находились в нескольких шагах друг от друга. Ему хотелось обнять чужую красавицу, но обещание, которое он дал раньше, не позволило повторить ошибку. – Как хорошо, что мы встретились с тобой этой ночью! – Сказал восторженно, ощущая мгновенное движение своей мужской плоти.
Она ничего не ответила. Плоть девичья заволновалась не простым похмельем земной любви. Что-то таинственное светилось в её милых глазах. Чужое беспокойство и миг страсти были рядом, совсем рядом. Страха нет, но юноша заметил в лице возлюбленной привкус сокрытого отчаяния и непознанной боли.
Он не понимал, что же происходит, изо всех сил хотел познать итог своего горячего желания, которое полностью зависело от девушки, стоявшей перед ним. Нет, она не казалась забитой, беспомощной, в ней пробуждался рассвет мироздания, Смелый Волк хотел в нём найти своё место.
–О чём ты думаешь, чужестранец? – Наконец произнесла негромко она своё первое слово. В голосе слышались отпечатки невысказанной тоски, которая угнетала и жила уже несколько лет в этом милом и нежном создании. Что-то незнакомое пробудилось во всём поведении. Попробуй-ка распознать чувственное определение иной души, души, не принадлежавшей тебе!
–Позволь мне прикоснуться к твоим губам, – внезапно сказал Красный Тигр. И сам остолбенел от своей нахлынувшей смелости, даже более того, дерзости, которая не вскружила голову, а как-то сдавила её мощью взыгравшейся любви.
–Или ты слишком безбоязненный, или же не знаешь законов наших предков,– отозвалась она, однако, смутилась душой, вид внутреннего содрогания слетел в ад, оставшись на пороге гордого и неприступного чувства.
Он улыбнулся открыто и просто. Это не была усмешка или презрение, это был вызов воскресающей любви. Разве просил многого?! Разве для сего необходимо какое-то особенное соучастие момента?! И добрая воля раскрыла свои объятия:
–Закон запрещает поцеловать любимую?
–Ты меня не понял, Смелый Волк! – Произнесла Дикая Орхидея серьёзно. Она как бы ощутила некое недомогание и немногое разочарование. Весь облик казался не просто торжественным, а каким-то потаённо-печальным!
И эта потаённая печаль отображала незнакомое исследование. Внять не просто, а осознать и вовсе нельзя! Но она так очаровательна и красива! Голова захмелела. Ветер сгущал тучи, замешивал их, словно тесто, а дождь всё ещё не начинался, хотя раскаты грома свидетельствовали о приближении грозы, предвестницы беды.
–Что ты хочешь мне поведать своею речью, Дикая Орхидея? Или боги смутили покой твоего благородного сердца? Не надо бояться меня… Я тебе не враг… Любовь не позволяет мне глумиться над тобой, а тем более над собой…
–Что ж, я верю тебе. – Как-то медленно прозвенел голосок нежного дыхания. – Верю… Пусть же Гера25 и Зевс тебя покарают за ложь, если ты ищешь иных совладений… Это останется на твоей совести… Я не берусь судить твои желания… Ответь лучше мне на один вопрос… – Её голосок снова дрогнул и затих, какое-то сильное волнение прихлынуло на всё естество.
–Я слушаю… Что? спрашивай меня, королева моего сердца… – Он вдруг почувствовал перемену настроения и понял, сегодня решается его судьба, сегодня случится что-то страшное и непредвиденное. – Ты помолвлена?! – Догадка едва не сломила дух воина!
–Сильно ли ты любишь меня? – Девушка при свете блеснувшей молнии стала похожа на дивный цветок. Свет её необычайных глаз засеребрился болью. Боль эта в самом отдалённом уголке бьющегося сердца спрятана надёжно. Никто не видит и не чувствует её так ,как она этого желает.
–С первой минуты и до последнего дыхания моя жизнь будет покоиться у твоего желания и у твоей воли! – Твёрдо заверил он, и она ему поверила. От него исходила заветная сила правды, которую Орхидея ценила больше всего на свете.
–Если однажды ты узнаешь обо мне такое, что заставит тебя изменить решение быть со мной, я пойму… Это судьба, её мерность… Но не перестанешь ли ты и после всего этого любить меня? Не откажешься ли в тот час? Не покроется ли твоя доблесть смертельною тоской?
Он впервые узрел в её серых глазах притаившийся страх. И сей страх крутился назойливо, словно с его низов можно хлебнуть отравы и не умереть. – Что же это?! Ты жена достойнейшего мужа? – Красный Тигр предвкушал потерю, итог разочарования. – Или ты носишь клеймо рабыни, не позволяющей жить тебе свободно?
–Ни то и ни другое…
–Любишь кого?
–Нет…
–Тогда и нет препятствий на нашем пути, и я могу любить тебя, не опасаясь ничего… Боги соединили наши пути не ради забавы… – Он вздохнул облегчённо, а сама уверенность присела куда-то на край нового подозрения.
–Ты уверен в своём решении? – Она пытала его не напрасно.
–Ну, если нет ничего того, о чём я спросил, то уверен, ничто нас не отдалит друг от друга. – Смелый Волк хотел уже её поцеловать, хотел коснуться её тела, но не посмел! – Не Дикая же Роза ты… Только это свидетельство могло бы нас развести по разные стороны… – Сказал он и рассмеялся под звон проснувшегося дождя.
–Кап-кап, кап-кап, – пел музыкант, – я капли разбрасываю повсюду…кап-кап… Отпей чуток с моих полей обширных благостного великолепия… Я омою тебя, путник, своими золотыми каплями, чтобы ты стал счастливым…кап-кап…
Дикая Орхидея внимательно посмотрела в мужественное лицо и промолчала. Ей нечего добавить. Смелый Волк был откровенен. И он, действительно, полюбил её. А любовь уравнивает все права и ломает стены нерушимого тартара.