Цель оправдывает средства
Шрифт:
— Ты — моя воля в этом мире, — слегка напыщенно произнес Валкориан. — Мои дети, в которых я вложил свои надежды, не оправдали их. Тексан, самый разумный из троих, не смог совладать с яростью Арканна, сломленного Темной стороной. Что один, что другой оказались слабы. Вейлин, слишком безумная, превратилась в кровавого тирана и садиста. Ни один из них не мог стать моим наследником. — Голос Императора стал приобретать металлические нотки. — Я видел их будущее и знал, к чему все вернется. Я знал, что под личиной Чужеземца, мой давний союзник в деле упорядочивания галактики, сдастся, размякнет. Он встал передо мной на колено, и я был готов разделить с ним галактику. Но, заморозка в карбоните, плен… Все это изменило его. И я отрекся от своего плана — сделать его своим наследником. Я понял, что ошибся в нем,
Я молчал, понимая, что Император не закончил свою мысль.
— Он беззастенчиво брал мою мощь, когда она была нужна, но напрочь игнорировал мои наставления. Моя прошлая жизнь туманила его разум. И тогда, я предал его. Ни одно тело не готово впитать мою мощь, поэтому, я стал преобразовывать его. Каждый раз, как он пользовался моей силой, я укреплял его тело, готовясь к тому, чтобы завладеть им. Но, я недооценил ненависть ко мне со стороны собственной семьи. Зашоренные и мягкотелые они не смогли понять глубины моих замыслов. С помощью голокрона, которым я пытал дух моего отца, они расщепили меня по галактике, пируя на моих костях.
— Так себе семейка, — признался я. Но, призрак словно не слышал меня.
— Я ждал тысячи лет, — вздохнул Валкориан. — Вытягивал из этого мира Темную сторону. Готовился. Ждал. Потомки моих доверенных слуг, фанатиков Нафемы, в тайне от джедаев и ситов подталкивали эту галактику в нужном мне направлении. И вот, однажды родился Рик Доуган. Миллиарды переменных должны были сложиться так, чтобы он встал подле меня и направил эту галактику в будущее. Но, джедаи отняли у меня мое творение. Они убили моих слуг, последних фанатиков, увезли малыша в Храм, где сломили его волю. Из него хотели создать джедая-тень, и отдали на обучение тому, кто приволок его в Храм. И даже после того как мое дитя вернулось ко мне, он оказался неспособен выполнить свою миссию. Целиком и полностью он отдался во власть учению джедаев. И даже на грани своей смерти отказался принять свою судьбу. Однобокий, с повадками темного джедая, служению моему делу он мог принести больше вреда, чем пользы. Его судьба оказалась предопределена в тот момент, когда он обратился к Свету на Арене Джеонозиса. Но, Светлая сторона не смогла уберечь его от бластеров.
Валкориан замолчал. Странно, но сейчас я словно проникся к призраку сочувствием. Планируя сделать галактику сильнее, по своему образу и подобию, он не единожды оказался убит, предан, развоплощен. Пусть и не желтым кирпичом, а костями и океанами крови, но он планировал привести эту галактику к величию. И понятно, что для этого ему нужен верный соратник. Прямое продолжение его воли.
Будь живы фанатики, он, возможно продолжил свое дело с ними, но всех их прикончили Тени.
— Сквозь Бездну я ощутил твой разум, — голос Валкориана вновь зазвучал. — Я вижу твой потенциал и твое стремление. Я дал тебе возможность идти вперед, доказать свою полезность. И ты сделал это. Без колебаний ты прекратил жизнь того, кто мог стать помехой в будущем. Без сожаления поглотил того, кто не стал бы жалеть тебя. Но, и не стал уничтожать ту, кто может быть еще полезна. Ты достоин править этой галактикой, — наконец изрек Валкориан, повернув голову в мою сторону.
Признаться, честно, я подохуел.
Иначе не назовешь.
Нет, я понимал, что Император разыгрывает свою карту. Которая шла в разрез с планами как Ордена джедаев, так и ситов. Я понимал, что по какой-то причине я важен для него. И даже его извращенный тест моих способностей я понимал.
Вспоминая его слова о том, что учитель и ученик должны исправить галактику, которые он произнес на борту канонерки на Джеонозисе, я не обольщался насчет своей участи. Ну там, принести мусор, вынести утку за Императором. Джедай на посылках. Можно ли ожидать большего, когда ты в галактике — без году неделя? Но, блять, это!
Узнать, что построивший две Империи сит готов строить третью. И собирается возвести меня на ее трон… К этому меня судьба не готовила.
— Почему я? — Повторил свой вопрос я. — У вас, — тут я запнулся. Как-то само получилось. Ну, совесть уже не позволяет обращаться к нему на «ты». — У вас огромный опыт правления. Почему вы сами не взойдете на престол? Вы как никто другой понимаете суть правления. Ваш опыт бесценен…
—
— Не понимаю, — вот тут мне прям стыдно. Из меня хотят сделать правителя нового государства, но я вообще не понимаю каким образом. Не переоценил ли меня Валкориан? — Чем я могу превосходить вас?
— В начале Мандалорских войн, джедаев презирали. Республика стояла на краю, когда Реван смог вырвать победу. Волевым решением он сокрушил мандалорцев, и навсегда сломал им хребет. До конца вселенной, мандалорцам больше не достигнуть величия их предков. Но важно иное, — Валкориан слегка наклонился ко мне, сжав перед собой руку в кулак. — Реван стал иконой. Его почитали. Республиканцы не задумываясь пошли за ним в Неизведанные регионы. Целый флот сторонников. Множество джедаев. Даже когда он приказал им убивать их братьев, они повиновались. Когда Аркан пленил Чужеземца, его имя стало символом Альянса. Его душой. Его репутация привлекала людей на сторону Альянса. Даже хатты, которым на всех плевать, помогали ему. Его внутренняя сила позволила ему сломить волю Арканна, и выжечь из него Темную сторону. Завистливый и недалекий, Арканн пал во Свет. Даже ценой утраты части своих способностей, он до самой смерти оставался верен Чужеземцу. И Реван, и Чужеземец, и Герой Тайтона создали свою славу сами. И люди шли за ними сквозь горнило войн.
— Мы используем Войну клонов для создания своих сторонников, — понял я.
Валкориан улыбнулся. Его улыбка была сродни оскалу мертвеца, отчего по моей спине пробежали мурашки.
— Победа за победой, ты станешь для них иконой. Богом во плоти, — вещал он. — Спасенные планеты падут к твоим ногам, а их жители будут заполнять вербовочные пункты, стремясь попасть в твою армию. Безжалостный к врагам, гуманный к союзникам, ты станешь новым героем эпохи. И когда время придет, ты вскроешь карты. Манипулятор войной во главе Республики. Продажный и коррумпированный Сенат. Инертный Орден. Сердца разумных наполнятся праведным гневом. Они внесут тебя в Сенат на своих хребтах. Вдвоем, с твоим потенциалом и моими знаниями, мы вырвем сердце из груди бейновского отброса и искупаемся в его крови, — глаза Валкориана горели безумным огнем. Распаляясь с каждым словом, он окутывался Темной стороной Силы. Даже по самым скромным прикидкам, дай он ей сейчас волю, и все живое на поверхности спутника погибнет. — Мы создадим новую Империю, без коррупции и бюрократии. Создадим Орден без чванливых и чопорных невежд. Создадим общество, которое перестанет топтаться на месте!
Я ощущал, что вокруг нас клубилась Тьма, столь непроглядная, что Светлая сторона даже намеками не проступала. Но, меня это не страшило. Я принимал Тьму, открылся Тьме. Я концентрировал ее в себе, смешивал со Светом, получая невообразимую мощь. И мне это нравилось.
Я видел свой путь в этой галактике. Я осознавал свои цели. Будущее предстало передо мной. Слишком размытое, но все же однозначное.
«Молотоглавы» и «Разорители» несли на себе флаги, неизвестные доселе галактике. Из глубины Неизвестных регионов армады наводнили галактику, сметая или захватывая корабли Республики и КНС. Десятки одаренных стояли во главе этих армий. Мелькали знакомые лица, сменялись незнакомыми… Но все они черпали энергию из Единой силы. Мрачная решимость, скованная необходимостью, заставляла их поднимать оружие против вчерашних братьев по Ордену…
Видение прервалось. Взгляд в будущее ошеломил меня. План Валкориана удастся. Хоть я и не видел самой развязки, но сомнений не оставалось.
— Ты создашь на обломках Республики и Конфедерации новое государство. Вечная Империя, — вещал Валкориан. Циклон Тьмы вокруг него резко стихал, словно он перекрыл Тьме подпитку. — Во главе с Вечным Императором.
— Я… я видел это, учитель, — срывающимся от трепета голосом произнес я. Прострация, шок, восторг… все это царило во мне, бушевало кипучей страстью. Сам не замечая как, я оказался на коленях перед Вишейтом.