Цель вижу! Дилогия
Шрифт:
Позднее, в самом начале 1942 году, стали функционировать сначала трехмесячные, а затем шестимесячные снайперские курсы. Но этого было недостаточно. Во второй половине войны срок обучения снайперов был увеличен до восьми месяцев в специализированных снайперских школах…
Во время Великой Отечественной наше снайперское движение оказалось результативнее немецкого и прочих благодаря не только массовости, но, главным образом, беспредельной русской изобретательности, нечеловеческой выносливости и адскому терпению, способности работать в грязи, снегу, под палящим солнцем…
Способность русских снайперов из вроде бы примитивного оружия - «трехлинейной» винтовки «Мосина» образца 1891 года - попадать противнику между глаз с расстояния 700-800 метров приводило гитлеровцев настоящий шок и наводило панику.
На войне время спрессовывалось. Жестокая необходимость обостряла восприимчивость и заставляла человеческий организм работать на грани невозможного. На что в мирное время требовались годы, на войне уходили месяцы и недели. В экстремальных жестоких условиях человек довольно быстро превращался в то, что сейчас называют модным термином - ниндзя. Боевое искусство советские снайперы довели до совершенства, и до наших японским снайперам-ниндзя было очень и очень далеко!.. …За время, прошедшее после Великой Отечественной войны, снайперская тактика в принципе не изменилась…
Оружие осталось таких же калибров и такой же дальнобойности. Снайперский промысел по-прежнему, как и в те годы, тяжел и опасен…
Снайпер, как и раньше, не имеет права на промах. И принцип профессиональной чести остался таким же, как и в те далекие годы - цель должна быть поражена на предельно дальней дистанции, между глаз и с первого выстрела…
Книга вторая
Все загадочное порождает легенды. Искусство боевого снайпера граничит с мистикой. Эффект его работы ужасен, а способность возникать в самом неожиданном месте и бесследно исчезать после выстрела кажется сверхъестественной…
Часть первая
…- Пора, Зоя Павловна… - Подала команду лейтенант Сизова.
– Так только твоей команды и жду, Мила!..
– Проговорила старшина Морозова в ответ.
– В дозор кого-то надо… Народу-то у нас не много… Так что, кто-то только один пойдет… Может Капитолина?
– Отставить!
– Это был приказ, как минимум полковника, но никак не старшины.
– Отставить, Яровую!
– Не поняла, Зоя Павловна!
– Опешила Сизова.
– Это как же понимать?
– Красноармеец Морозова в дозор пойдет!
– Выдохнула на полушепоте старшина.
И в этот момент лейтенант натурально впала в ступор…
– Как Морозова? Она же самая младшая… Она же… Она же ваша…
– Вот именно поэтому и пойдет!
– Отрезала старшина.
– Но…
И в этот момент Морозова-старшая резко обернулась, и взглянула не просто в глаза Милы, а в саму душу:
– А чем моя дочь лучше других?
– Прошептала она в самое ее лицо.
– Тем, что «моя»? А других не жалко? Хватит с меня и одной уже!..
– А если…
– А если что… - Морозова вздохнула.
– То тогда мне ненужно будет в чужие материнские глаза смотреть!.. Я за Машку сама в свои глаза посмотрю!.. И в совесть свою материнскую… Она пойдет! И плевать мне, что ты офицер, лейтенант, и командир! Ты меня давно знаешь, Людмила!..
И нечего было ответить лейтенанту…
Она помедлила несколько секунд, а потом произнесла негромко:
– Красноармеец Морозова!
– Я!
– Тут же вскинулась Маша.
– Пойдете в головном дозоре…
– Есть!
– Глаза Маши тут же засветились огоньком азарта.
– …И никакой самодеятельности - это приказ!..
– Есть!
– …Следы четкие и времени прошло достаточно, чтобы немцы дошли до реки. А за то время, пока до них доберемся мы - они должны успеть соорудить для себя плоты!
– Сизова, скрепя сердце, и глядя на эту совсем еще девчушку, ставила боевую задачу.
– Плотов будет три - это очень важно, потому что на четыре у них не будет времени… Ваша задача, боец - найти место постройки плотов, и дождаться нас! Задача ясна?
– Так точно!
– Задорно ответила Маша и оглянулась на свою самую близкую подругу Зарину, которая только отвела взгляд в ответ.
– Все сделаю, товарищ лейтенант!
– В бой не вступать ни в коем случае, Морозова!
– Есть!
Сизова подумала несколько секунд и проговорила совсем тихо:
– Здесь не парк аттракционов, Маша… Ты должна только отследить это место… Мы пойдем за тобой минут через десять и тогда будем «работать» по ним все вместе - на плотах они будут, как мишени в тире… И вот еще что… Попробуй подсчитать, сколько у них офицеров и унтер-офицеров…
Маша немного растерялась:
– А как же я это сделать-то смогу, товарищ лейтенант? Они же все в одинаковой форме…
– Все, да не все!
– Ответила Сизова.
– У офицеров, а их будет как минимум два, на голове не каска, а фуражка, а на поясе пистолетная кобура…
– Ясно…
– А унтер-офицеры, сержанты по-нашему, хоть и носят на голове каски, как и все остальные, но у них в довесок к автомату тоже пистолет на поясе… Ясно?
– Так точно!
– Ответила Маша.
– Вот по этим признакам ты их и узнаешь… - Проговорила лейтенант и повернулась к Морозовой-старшей.
– Вы что-то хотели добавить, товарищ старшина?
Зоя Павловна приблизилась к дочери, и взяла ее за ремень винтовки, висевшей на плече:
– Если что-то увидишь не «то» - затаись! Это уже не приказ, а просьба… Хватит с меня и девчонок в вагоне погибших, и Леси, и отца твоего… - Она запнулась, поняв, что случайно проговорилась, и остро взглянула девушке прямо в глаза.
– Ты меня поняла, красноармеец Морозова? Не высовываться - это приказ!
А Маша стояла, словно пораженная громом…
Она только и смогла, что пролепетать:
– Есть, товарищ старшина! Есть, не высовываться!.. Так наш папка… Он что, погиб?.. Давно? И ты знала?!! Что же ты мне раньше…