Цель

Уэллс Дженнифер

Берген старался управлять своими движениями и спокойно нажимать на клавиши пальцами в толстенных перчатках. А внутри у него полыхал гнев.

– Паническая атака? Почему именно сейчас? Почему не при взлете? Почему не во время приближения к «Цели» или не тогда, когда мы открыли треклятый люк? Почему она вздумала закрыть эту дверь и тут же ни с того ни с сего у нее грянула паническая атака?

Аджайя нахмурилась и бросила взгляд на Уолша.

– У нас на это нет ответа.

– Что? Думаешь, она солгала в Космическом Центре? Или еще каким-то образом их одурачила? Да она даже не хотела лететь! Я… мы

ее уговорили. Она вообще не способна врать, Аджайя. Уж тебе-то это теперь должно быть известно.

Берген оторвал глаза от лэптопа. Уолш и Аджайя обменялись понимающими взглядами.

– Что? И ты согласен с этой чушью?

Уолш сдвинул брови.

– В данный момент нам известно одно: она вырубилась. Пусть Аджайя ее осмотрит.

– Мне нужно закончить диагностику оборудования ее скафандра, – процедил сквозь зубы Берген.

Уолш отправил Гиббса осмотреть коридор поблизости, чтобы убедиться, что они тут по-прежнему одни, и опустился на колени на месте Гиббса. С бесстрастным видом он стал наблюдать за тем, как Берген и Аджайя трудятся над Джейн.

– Берген.

Берген ничего не ответил и проверил еще один комплекс показаний, мысленно ругая на чем свет стоит неудобные перчатки, мешавшие работе с клавиатурой. Будь он без перчаток или будь они потоньше, он бы давно закончил свою работу. Жаль, не он сам их конструировал. Но он не мог делать все.

– Берг.

– Что? – отозвался он раздраженно и наконец повернул голову, чтобы встретиться взглядом с Уолшем.

Маска дисциплинированного вояки исчезла, сменилась взглядом, наполненным пониманием серьезности случившегося – но лишь на миг.

– Держи себя в руках, – сказал он и с намеком глянул на Джейн, Аджайю, после чего указал глазами в ту сторону, куда удалился по коридору Гиббс.

Берген удержался от ехидной ремарки и сосредоточил взгляд на дисплее. Он постарался придать чертам лица хладнокровие. Уолш все заметил. Он выдал больше, чем хотел. В панике он забыл о том, что у него все отражается на лице. Уолш понял, что он не отреагировал бы таким образом, окажись в обмороке Комптон, Гиббс или Аджайя. Черт побери.

Но какое значение это имело теперь? Ему все удалось – он прошел все испытания и доказал, что является не просто надежным, но и ценным участником экспедиции. Он был на своем месте и не собирался никуда исчезать.

Но если Уолш о чем-то догадался, могли догадаться и другие. Гиббс был болтуном. А Аджайя запросто могла повести себя по-бабски в окружении такого количества мужчин. Они все испортят. Они скажут ей.

Проклятье! Он не хотел ничего менять. Пока – нет. Он не был готов. Сначала они должны закончить эту работу и вернуться домой. До этого еще несколько лет, и нужно в буквальном смысле остаться в живых, чтобы это произошло. А к тому времени он… она… может быть, что-то могло получиться.

– Если бы это был просто обморок, она бы уже очнулась, – скованно произнесла Аджайя. – Возможно, у нее гипогликемия или тяжелое обезвоживание, а может быть, изменился баланс электролитов из-за жидкостного перепада вследствие появления силы притяжения. Я ничего не могу определить. Я ничего не могу для нее сделать, если мы ее не извлечем из скафандра.

– У тебя достаточно проб воздуха для анализа? – спросил у Бергена Уолш.

– Да.

Уолш бережно

подвел руку под спину Джейн и, охнув, поднял ее с пола.

– Разойдитесь.

За время подготовки на этапе отбора в Хьюстоне, когда выдавалась свободная минута, Берген не раз перечитывал досье Холлоуэй и в итоге практически запомнил его наизусть. Он издалека наблюдал за ней, но с того дня, как она приехала в космический центр имени Джонсона, совсем не имел к ней доступа. Руководство было убеждено, что он чуть было все не испортил, поэтому его к Джейн не подпускали.

До него доходили слухи о том, что большие шишки ее обхаживают со всех сторон, а она оказалась крепким орешком. Словом, она всем, что называется, давала прикурить.

А он не мог выбросить ее из головы. Сам не знал почему. Она не была особенно красива, хотя улыбка у нее была чудесная. Скромница Джейн – в этом он хмуро пытался убедить себя. Она была совершенно не его типа. Чопорная, неприступная, строгая и умная.

Ему нравились веселые и спортивные девушки, которые могли с ним отправиться на пробежку в шесть утра, которые в свободный день легко соглашались на импровизированный поход в горы или виндсерфинг. Безусловно, ни одна из таких девушек не была ученым-ракетостроителем, но он уже успел отказаться от поисков подруги жизни, наделенной умом, которым он мог бы по-настоящему восхищаться, – но не сказать, чтобы он прилагал к этому поиску такие уж большие усилия. Может быть, он был уже слишком стар для того, чтобы зависать в университетских барах и флиртовать с девицами, у которых на уме было только веселье.

Берген присутствовал на заседании «мозгового центра» по планированию, когда его вызвали. Он ждал плохих новостей. Ходили слухи, что вот-вот сообщат имена тех, кто войдет в пятерку, и Берген нервничал. Он сделал все, что мог, чтобы показать свою квалификацию, пройти все тесты, но боялся, что этого будет недостаточно. Он пытался свести к минимуму восприятие комиссией его самых отрицательных личных качеств. Он знал, что его характер может стать проблемой, но свою репутацию он уже заработал и теперь ничего не мог поделать, чтобы это изменить.

Психологические тесты были отвратительны, а порой – почти нелепы. Руководство желало удостовериться, что для полета не будет отобран кто-то, кто сломается под грузом скуки и тесноты. Берген это понимал и решил все вытерпеть и сохранять спокойствие.

Он даже не удивился, когда его засунули в аппарат МРТ и начали бомбардировать всевозможной графикой и разными тревожными изображениями – наверное, это был способ определения уровня либидо и сексуального аппетита. Руководство не могло рисковать – что было бы, если бы в тесном корабле в экспедицию продолжительностью два года вместе с пятью другими членами команды отправился похотливый извращенец?

Это было три дня назад. А теперь его одного неожиданно вызвали в маленькую переговорную комнату – без предупреждения и объяснений. Берген сделал вывод, что начальство решило смягчить удар и сообщить отказникам о результатах отбора заранее, до общего объявления. Берген приготовился к этому варианту и решил никому не показывать своего разочарования.

Но в дверь со смущенной улыбкой вошла Джейн Холлоуэй.

– Привет, доктор Берген, – проговорила она, подняв руку и пошевелив пальцами.