Целестиал. Призрак
Шрифт:
Перед лицом морда, покрытая чешуей и рогами у висков. Нет, не ящер, как у подножия храма. Кристаллы, вон, торчат возле рогов, но все-таки тут другое. И глаза темно-зеленые, блестящие, со множеством оттенков и гаснущих искр внутри. В их играх Халльвега надолго утонула.
Она сидела на коленях в чужих руках, рядом опасные когти. Реши монстр раздавить, справится одним легким движением, никакой доспех не спасет. Запредельная мощь, которую с трудом различают собственные навыки, что прежде позволяли избегать нежелательных встреч. С глаз этой твари не скроешься. Да и куда? Вокруг пламя, что
– Полагал, вас не осталось, - слишком близкое соседство с мордой заставляло кожу покрываться мурашками. Там в пасти такие клыки! Но красивые, словно кристаллы, полупрозрачные с каким-то фиалковым оттенком. – Как твое имя, человек?
– Халльвега, - едва совладала с голосом Халльвега. – Можно просто Халль.
– Халльвега, - ее обнюхали еще раз. – За вр-ремя заточения р-решил, что вас всех уничтожило в войне этих идиотов. Р-рад, что ошибся.
– Идиотов?
– В твоей сумке, - находка не ускользнула от внимания зверя, что было удивительно.
– А, Война Архэнталей, - воскликнула Халльвега. Угадала, значит. Однако же.
– В моей сумке не архэнтали. Простые элементалисты. Они не воевали. И не трогали тебя, - уже тише добавила она, искренне надеясь, что ее сейчас не заставят отдать двух зверьков на съедение. Готова она встать на их защиту или нет? Элементалисты вернутся к жизни, если подумать.
– Эти – нет, - согласились легко с ней. – Но ты зр-ря их защищаешь.
– Еще скажи, что угрозы для них не представляешь, - пробормотала под нос Халльвега, не удержавшись от колкого замечания. Странный монстр, говорящий. Никогда таких не видела. Или нет. Видела, точно видела одного! Вскинула голову к огромной морде, взирающей на нее с интересом и даже каким-то весельем. По морде не разобрать, но такое чувство, будто существо улыбается. – Ты?.. Ты такой же, как та дракон? Как ее там? Гадот?..
– Гадот Аль Фамин Та, - подсказал монстр, когда Халльвега замолчала, напрягая память. Услышав знакомые слова, она радостно закивала. – Эта стар-руха не позволила бы запечатать себя, как я. Где ты видела ее?
– Она спала в лесу по ту сторону гор, - охотно поделилась Халльвега. – Она говорила что-то про Древних. И про то, что ты сможешь мне помочь. Вот, - Халльвега извлекла алый яркий кристалл из сумки и протянула к зверю на вытянутых руках. – Она сказала, что ты знаешь, что с этим сделать, чтобы помочь нашему миру, раз восстановить искореженное время нельзя.
– Полагаю, Гадот Аль Фамин Та говор-рила не обо мне, - задумчиво глядя на подношение, протянул огромный дракон. Теперь Халльвега понимала это точно. Не ящер. Хотя на ту тварь в лесу тоже походил мало. Крыльев не было вообще, сложение не то. Но точно дракон. – Убер-ри это. Оно пр-ригодится тебе, р-раз Гадот Аль Фамин Та сказала так.
– Не ты? – удивилась и расстроилась Халльвега. Прижала кристаллизованную каплю крови драконихи к груди. – А кто? Я подумала…
– Гадот Аль Фамин Та говор-рила тебе не про Древних. Наша мощь велика, но повредили время не мы. Это не в наших силах, мы лишь охр-раняем, - прозвучал рычащий голос, сопровождаемый теплым дыханием. Не обжигающим, скорее, как теплый ветер в разгар солнечного дня. – Ты освободила меня из-за этого?
– Что? – отвлеклась от безрадостных мыслей Халльвега. Она почему-то вдруг на краткий миг так обрадовалась, что нашла того, кто может помочь исправить ошибку, допущенную архэнталями много веков назад. Хотя бы чуть-чуть, чтобы мир стал лучше и безопаснее. Отрицательный ответ дракона расстроил. – Н-нет.
– А почему? – звучало любопытство над головой.
– Думаешь о том, стоит меня есть или нет? – полюбопытствовала с некой долей наглости Халльвега. Честно говоря, до знакомства с монстром подозревала, что ее все-таки сожрут. Однако после того, как узнала, что он принадлежит к неким Древним, пришло осознание, что жизнь ей с большей долей вероятности оставят. Не то сожрала бы дракониха еще в лесу.
Рычащий смех напоминал рокот грома во время грозы. Голова дракона наклонилась, темно-зеленый глаз сместился и теперь был совсем рядом. Халльвега не удержалась и протянула левую руку, в правой прижимала к себе кристалл. Под пальцами оказалась теплая гладкая чешуя.
– Мы не едим людей. Вот элементали…
– Да-да, смешно лопаются во рту, как пузырики, - пробормотала Халльвега, припоминая нечто на сей счет.
– Узнаю Гадот Аль Фамин Та в твоих словах, - смех не думал затихать, рокоча где-то внутри монстра. – Тогда почему ты р-решилась на безр-рассудство? Люди всегда боялись нас. Пр-ризр-раки – нет, но мы не знакомы. Ты слишком мала.
– Мои навыки позволяют находить монстров, скрытых от чужих глаз, - не видела повода для тайн Халльвега. – Мы их редкими монстрами называем. Думала, ты один из таких. Освобожу, увижу. А там ноги сделаю.
– Наивная душа.
Нет, он в самом деле улыбается! Халльвега готова была руку дать на отсечение, если ошибается. Кстати о руке. Под пальцами, что касались чешуи, словно разряды крохотных молний бегали.
– Возьми ее. Р-раз Гадот Аль Фамин Та увер-рена, что тебе можно довер-рять, я последую ее пр-ример-ру.
Халльвега подняла голову наверх, затем опустила вниз. Чешуйка чуть больше человеческой ладони размером оказалась в ее пальцах, открепившись от драконьей морды без каких-то проблем. Красивая пластинка, со множеством едва заметных граней поверху.
– Но что мне делать со всем этим? – недоумевала Халльвега, прижимая к себе оба подарка. – Кто сможет помочь? Неужели ты тоже не знаешь?
– Я был заточен в этой пещер-ре много веков. О том, что твор-рится в мире, мне почти неведомо, как неведомо то, что осталось неизменным.
– Но ты дал мне это. Значит, должен знать.
– Кто остался на останках изур-родованного мир-ра? Нет, я не знаю.
– Но…
– Ар-рхэнтали вер-рнутся к жизни р-рано или поздно. Ср-реди них те, кто могут помочь. Тебе р-решать, захочешь ли обр-ратиться к ним с просьбой.
Значит, архэнтали. Халльвега вздохнула про себя и с тоской подумала о том, что, наверное, обойдется мир как-нибудь без этих поисков непонятно чего и непонятно зачем. Соваться по ту сторону гор, где ей ничего не угрожает, но постоянно кто-то желает прикончить, так еще и прогнали вдобавок, совсем никакого желания. Это лишь в сказках случается счастливый конец. Собственная шкура дороже.