Целитель 2
Шрифт:
Пройдя в кабинет, мужчина уселся за свой стол, я же медленно доковылял и опустился в кресло напротив.
— Внимательно вас слушаю, — сложил он пальцы в замок перед собой и уставился на меня с показным любопытством.
Прямо сама внимательность.
— У меня один вопрос и три просьбы к вам, Аристарх Павлович, — сказал я.
— Излагайте, — добродушно сказал он.
— Что с Петром и Игорем?
— С этими оболтусами всё в порядке. Вчера были выписаны и отправлены домой.
— Это хорошо… — выдохнул я. — Первая
— Меня, безусловно, радует, что вы так щепетильно относитесь к своим обязанностям, юноша, — ирония из голоса мужчины никак не желала уходить. — Но этот вопрос уже давно улажен. Борис Дмитриевич осведомлен, что вы находитесь в лечебнице. Если же хотите объясниться лично, попросите у Тамары воспользоваться телефоном. Номер ресторана она знает. Но, право слово, ради этого не обязательно было идти сюда, — недовольно заметил он.
Ещё немного, и пальцем по столу постучит. А то и в угол поставит. Мужчина смотрел на меня, как на несмышленого ребенка.
Что меня в целом устраивало. Не то, как смотрел, а… Своей выходкой я хотел вывести его на серьезный разговор, прожать на нужные мне условия, для чего нужно было выбить мужчину из колеи. То, что он столько эмоций показывает, говорило о том, что у меня получилось.
Лишь бы не переборщить.
— Вторая просьба — разрешите мне вести практику в вашей лечебнице, — перешёл я к главному.
— Практику? — переспросил он, сделав вид, что не расслышал. — Боюсь, Олег, это невозможно.
— Почему? — просто спросил я.
— Чтобы вести практику, нужно сдать экзамен, получить аттестацию, пройти обучение в конце концов. К тому же где вы видели лекаря, который сам с трудом передвигается? Вы лечение не закончили, а уже хотите за других браться?
— Аристарх Павлович, я уверен, что вам хорошо знаком принцип — исцеляя других, исцеляешь себя.
— Это спорное утверждение… — ответил он, но замолчал и задумался. — Которое имеет под собой основание. Если вы будете пропускать через себя чистое Масло, то… — продолжил мужчина развивать мысль. — Да, это благоприятно скажется на здоровье. Но вы можете и так пропускать через себя чистое Масло. Для этого не обязательно нужны другие пациенты.
— Это так, но здесь уже важен другой принцип — Служения.
— Служения? — эхом переспросил он.
И посмотрел на меня ну совсем уж по-новому. Будто в первый раз увидел. Это при том, что я и так должен быть для него ходячей аномалией.
— Служения, — на этот раз он не эхом повторял, а словно на вкус слово пробовал, — не ожидал услышать это слово.
— Так что, Аристарх Павлович, позволите практику начать? — проигнорировал я его удивление, — Я и людям помогу, и себе хорошо сделаю.
— А вот последнее утверждение требует проверки.
Дверь открылась, вошла Тамара и принесла нам чай. Заварник, две кружки и тарелку с печеньем. Всё ещё пребывая в задумчивости, Аристарх Павлович схватил печенье и принялся его грызть.
Я же сделал для себя вывод, что он кое-что знает про Служение. Очень хорошо.
— Так я же не против, Аристарх Павлович. Предлагаю доказать делом, — сказал я.
— Допустим… Но всё равно я не могу вас допустить к практике.
— Хорошо, — покладисто согласился я. — Тогда последняя просьба. Возьмите меня в личные ученики.
«А там и к практике допустите», — подумал я.
— Как это вы так сразу, с наскока, — пожурил меня мужчина, закидывая в рот второе печенье. — К сожалению, это тоже не представляется возможным.
Вот же упертый.
— Почему? — смиренно спросил я.
— Во-первых, — выставил он обвинительно палец в мою сторону и с охотой дал ответ, — я не привечаю драчунов!
— Это чего это вы меня в драчуны записали? — удивился я.
— А разве это не так? Посмотрите на себя! — указал он рукой на меня. — Вы слишком проблемный, Олег. А я не люблю проблемы, знаете ли.
— Кхм… — прокашлялся я. — Аристарх Павлович, поправьте меня, если я где-то не прав… Моя проблемность — следствие набора случайностей и принятых решений. Первое решение — защитить невинную девушку, которая спокойно ела со своим парнем. Из-за чего пришлось помешать Ивану Голыновскому, который в итоге затаил на меня обиду и заплатил Черепам, чтобы они мне руки и ноги переломали. Не хотите ли вы мне сказать, что я, чтобы попасть к вам в ученики, должен был отойти в сторону и позволить убить девушку?
Аристарх Павлович от такого захода глаза выпучил и печеньем подавился. Я ему любезно чая из заварника налил и кружку пододвинул.
— Кхм… кхм… — прокашлялся мужчина. — Олег, это уже переходит все границы! Конечно же, вы не должны были позволить убить девушку!
Ещё бы он иначе сказал.
— Тогда в чем моя вина? — продолжил я давить. — Может быть в том, что Черепа угрожали семье Игоря и заставили нас прийти на встречу? Где нам пришлось драться, защищаясь?
Я не знал, что там Петр с Игорем рассказывали, как оправдывались, но без сомнений сдал подоплеку дела. Надо додавить этого упрямца.
— Честное слово, Аристарх Павлович, — продолжил я. — В гробу я все эти драки видел. Как по мне, разборки шпаны уличной — глупость несусветная. Время и силы можно потратить куда более правильно. И мне непонятно, в чем суть вашей претензии. Как я должен был поступать, по вашему разумению?
Получай, мерзавец.
Аристарх Павлович на спинку кресла откинулся, уставился на меня изумленно. Но быстро нахмурился и посмотрел недобро.
Дошло до него, что вопрос с подвохом. Если откажет мне по причине «проблемности», значит, и правда, чтобы стать учеником, я должен был и девушке дать умереть, и друзей не прикрывать.