Целитель 2
Шрифт:
— Самому интересно… — хмыкнул он. — Но случай любопытный, не так ли?
Демьян вымученно улыбнулся. Кому-то случай любопытный, а кому-то — карьера загубленная.
— Возьмете его в ученики? — прямо спросил Демьян, который устал гадать и захотел услышать ответ из первых уст.
— Думаю, да, — не стал отрицать Аристарх Павлович, который бросил взгляд на юного целителя и вернулся к изучению бумаг, недоверчиво покачивая головой. — А ты, Демьян, пойдешь ко мне в ученики?
— А? — отозвался юноша, до которого не сразу дошло, что именно он услышал.
— В ученики, —
Демьян сглотнул, не совсем поняв, то ли его похвалили, то ли унизили.
— Думаю, вы дополните друг друга, — продолжил мысль Аристарх Павлович. — Сразу в ученики не возьму. Будет вам обоим месяц испытательного срока. Тебе задание — помочь Олегу освоиться у нас, с обучением подсказать. В общем, присмотреть за ним. Заодно самому присмотреться, возможно, у тебя получится что-то перенять у него. Если выйдет у вас хорошая синергия, возьму обоих. А не получится, плохо себя проявите, так и мне с лентяями возиться не хочется, — резко закончил целитель.
— Приложу все силы! — выдал Демьян, у которого натуральным образом внутри всё ухнуло, накатила слабость и ноги вот-вот грозились подогнуться.
— Иди, Демьян. Рассчитываю на тебя, — улыбнулся Аристарх Павлович.
Который прекрасно знал, что самый старательный целитель из молодого поколения не просто так выкладывается, а имеет большие долги, набранные за обучение. Что было как плюсом, так и минусом. Поэтому Аристарх Павлович и не спешил принимать решение, собираясь присмотреться к двум кандидатам.
Без внимания меня сегодня не оставили. После обеда появился Петр, принес из ресторана еды, заодно книги захватил, которые я у него оставил.
Я как раз разминался, когда он в палату заглянул. Уставился на меня удивленно, а потом словно своим мыслям кивнул и сделал вид, что только так и надо.
— Спрашивать, как ты, не буду, — сказал он. — Вижу, что хорошо, идешь на поправку.
— Так и есть, — ответил ему. — Сам как? — присмотрелся я к парню.
Выглядел здоровым, без явных признаков отравления или других болезней.
— Да что мне сделается, — отмахнулся он, присаживаясь на стул. — Элор.
Замерев, я медленно поднял взгляд на Петра.
— Стой! — выставил он ладони перед собой, — Не надо передо мной объясняться. Если не хочешь… — добавил он, замявшись. — Но я слышал. Всё слышал.
— Что думаешь по этому поводу? — спросил я с интересом.
Про себя отметив, что, как и думал, спалился.
— Мыслей много, но какой смысл гадать? — пожал он плечами.
— А Игорь?
— Ничего не слышал. Ему за то, что опять подрался и влип — мамка так вставила, что из дома не выпускает. Не жди его в ближайшее время, но он передавал привет и говорил, что ты самый отбитый псих в этом городе.
— Комплимент в его духе, — хмыкнул я. — Раз уж поднялась тема, расскажешь, как там всё было? А то я отрубился и не видел.
— Лютый тоже вырубился. Черепки испугались и разбежались. Тварь все видели, испугала она до жути. Это и есть дух?
— Да. Отожравшийся и злой, задумавший меня убить.
— Много таких существ по миру ходит? — как бы невзначай спросил Петр, но было видно, что всерьез обеспокоен.
— Больше, чем хотелось бы, — ответил я неопределенно.
Потому что и сам не представлял, сколько подобных существ в мире разгуливает. Зато точно знал, что на плане смерти, где мой враг обитает, бесконечная армия ждёт своего часа. Рядовых мертвецов и думать нечего всех перебить. Надо Королей и Императора выбивать. А там и до самого бога добраться.
Хотя нет, стоп. Не Императора, а Императоров. Почему я решил, что существо подобного уровня — единственное? А ведь могут быть и другие, подобные сущности. Мне не хватило воображения, чтобы их представить.
— Жуть, — опустил голову Петр и уставился в пол. — Как-то до этого спокойнее жилось.
— Не унывай. Уныние духов притягивает.
Это была полушутка, за которой скрывалась правда. Отрицательные эмоции действительно притягивают всякую нечисть. Так же, как и боль, страдания, смерти, особенно массовые.
— Ты об этом много знаешь? — вскинулся парень, посмотрел требовательно и выжидательно.
— Да, — коротко ответил я.
Было видно, что Петр — в смятении сильном. Взгляд отвел, в окно посмотрел, на стуле поерзал, сам сжался как-то весь. Думаю, не сильно ошибусь, если скажу, что, увидев лишнее, он также внутри чувствует, что столкнулся с чем-то куда большим, чем может себе представить.
И ему страшно.
Нормальная реакция человека, который внезапно узнал, что мир куда сложнее и опаснее, и не знает, как с этим дальше жить. Я ему помогать с внутренними переживаниями не спешил. Должен сам разобраться. Принять решение, хочет ли он в это погрузиться. Если захочет, то и открыться ему можно. Рассказать, как есть. Завербовать первого… солдата.
Ему бы, конечно, жить и жить мирно. Всем бы людям жить и жить. Только вот бог смерти спрашивать не будет. Это как скрытая смертельная болезнь, которая до поры до времени не даёт о себе знать, а потом раз — и наносит удар. От которого уже не встать.
Что лучше, прожить жизнь в неведении, а потом в один момент всего лишиться, стать кормом для злобной сущности, противника всего живого? Или узнать правду, взвалить на себя тяжкое бремя и сражаться? Это ведь будет трагичный путь. Победить почти нет шансов. Будут ранения, боль, страдания, потери, ощущение сломленности и безнадеги.
С маленьким, микроскопическим шансом, что не зря, что жертвы не будут напрасны.
Вот какой выбор я мог предложить. Для меня он очевиден, но мне нужны добровольцы, силой тащить Петра в войну не собираюсь. Я видел, как ломаются опытные воины. Что взять с семнадцатилетнего парня?
— Борис Дмитриевич не сильно рассердился, что я с работой его кинул? — сменил я тему.
— Да не, — отмер Петр, — Я же говорил. Твоя должность проклята, — вымученно улыбнулся он. — Никто долго не задерживается.