Целитель 9
Шрифт:
Как выяснилось… В смысле, для меня это новостью стало, у нас имелись разведчики в тылах противника. У них тоже были свои «глаза» и «уши». О которых мы знали и через них сливали нужную информацию. Как это всё работало, я слабо представлял. Совершенно не мой профиль. На прошлой войне, по понятным причинам, мы не могли внедрить разведчиков в тыл мёртвых. Живого за своего там не выдашь — сожрут.
Сейчас наша разведка докладывала, что, во-первых, среди поляков гуляют унылые настроения. Рассчитывали на лёгкую победу и делали ставку на танки — но получили по зубам. Во-вторых, там и правда гуляли слухи о суперплане сконцентрироваться
Перебрасывались резервы, формировались ударные группы, подтягивались элитные адепты.
Я отдельно уточнил, есть ли у адептов сканирующие техники, позволяющие засечь разведчика на расстоянии километра-двух. Никто про такое не слышал. Максимум сотня-две метров. Неприятной новостью для военных стало то, что нежить способна засечь людей как раз на расстоянии в пару километров.
— Это точно? — спросил один из командиров.
— Подробностей, как у них это работает, не знаю, — пожал я плечами. — На дистанции в километр, плюс-минус, обычные твари, те же висмархи, думаю, засекут без проблем. На большем расстоянии точно засекут особые разновидности. Мёртвые не ограничиваются висмархами, если что. Будут ли они нас ждать — хороший вопрос. Но, после того как мы уничтожили одну базу, я бы на их месте озаботился соответствующими мерами. Это ведь не так сложно, посадить по кустам тварей, которые будут следить за всеми подъездами к главной базе и предупреждать, если вдруг кто заявится.
— Как они предупредят? — уточнил другой командир.
— Если вы хотите узнать, умеют ли подобные твари пользоваться переносными рациями, то зависит от типа мёртвых. Но зачем усложнять, если можно отправить обычного духа через план смерти.
Новость военным не понравилась. Весь план строился на гонке со временем. Чем позже о нас узнают, тем выше шансы убраться. Если же нас попытаются поймать на обратном пути, то вторая группировка выйдет навстречу. Нам главное продержаться. Но со Славским, учитывая его прогресс в силе, вопрос, кому будет хуже. Нам или противнику.
Опять же, зависит от множества факторов. Кто и как встретит на границе и после её прорыва. Насколько мы увязнем, за сколько доберёмся до цели. Уйдут ли новости о нашем появлении дальше, к кому, и какие силы бросят на нашу поимку.
Казалось бы, зачем тогда рисковать, если ни по одному вопросу у нас нет уверенности, что всё нормально пройдёт, но командование нашло в этом смысл. Я-то, понятное дело, всегда рад сократить количество мёртвых и ослабить их. Для остальных же смысл был в том, что мёртвые — главный двигатель войны против нас. То, что скрепляло аристократию и заставляло их атаковать. Каждая наша победа — это удар по авторитету и тирании мёртвых. Это ослабление контроля и возможности влиять на ситуацию.
Но не всё так просто. На общем собрании все вопросы обсуждались в открытую, каждый из командиров имел право высказаться, и единой позиции пока выработать не удалось. Собравшиеся разделились на несколько лагерей.
— Господа, — говорил один из офицеров, — я не отрицаю того, что ковены могут влиять на аристократию, но считать, что причина агрессии поляков только в этом, как минимум наивно. Любви между нами никогда не было и быть не может. Сомневаюсь, что мёртвым пришлось их долго
— Согласен, что полякам веры нет, — отвечал мужчина из другого «лагеря». — Но разведка говорит, что единства между ними нет. Что многие недовольны и рассчитывали совсем на другое. Что с них взять. С наскоку добиться успеха не смогли, а сражаться до последнего… — махнул он рукой.
Как и говорил, о противнике собравшиеся были невысокого мнения.
— Я бы тоже не стал рассчитывать, что эта операция разом решит все наши проблемы, — заговорил Славский, и все сразу же дружно притихли. — Но шуму она наделает точно. Те, кто хочет выйти из войны, получат отличный повод. Это усилит разброд в рядах противника.
— Если это только не ловушка, — в который раз напомнил княжич Роман. — Выманить орден и вас, Антон Павлович, на свою территорию и убить. Что после этого будет?
— Если можно ослабить врага, то надо это сделать, — хмуро сказал ещё один из мужчин.
И так по кругу, который уже час. Я высказывался редко, больше слушал. С чем-то был согласен. С чем-то нет. Видимо, что-то такое на лице промелькнуло, что княжич заметил и не преминул воспользоваться.
— Что-то не так? — спросил Роман Юрьевич, когда заметил, как я качаю головой. — Главе ордена что-то не нравится?
— Мне многое не нравится. Тварей уничтожить всегда хорошо. Но не уверен, что это ослабит противника, — ответил я. — На той базе находится, скорее всего, производственная фабрика, а не главный штаб. Те, кто заставляет выступать против нас, находятся куда дальше.
— Тогда нет никакого смысла? — озадачился один из командиров.
— Ну-с, — протянул с усмешкой княжич, — у нашего целителя есть подружка, которая умеет ездить по мозгам. Сможет она организовать пиар-акцию на территории польских княжеств? С освещением того, под кем ходят поляки. Вы мне столько раз говорили, что на этой базе будет что-то такое, особенное. Вот и покажите это всему миру.
Часть офицером дружно покосились на княжича. Отношение к нему специфическое было, но не скажу, что мужчину игнорировали. Собравшиеся снова задумались.
— Если сделать фотографии… — предложил другой командир. — Связей между аристократией по-прежнему хватает. Можно попробовать доставить сообщение простому народу. Особенно если польский пан не обманул и их действительно под нож пускают. Солдаты и взбунтоваться могут. Мы тварей убиваем, а они им служат.
— Если уничтожить их базу, это подстегнёт мёртвых действовать наглее, — ответил я, прикинув расклады. — Сейчас у них отлажены процессы. Есть мастера, которые за всё это отвечают. Если уничтожим их, то… Грубо говоря, пополнение они начнут делать «на коленке».
— Простых людей жалко, конечно, — ответили мне. — Но если они будут действовать грубее, то нам это на руку.
Я это понимал, но сама мысль о том, чтобы подстегнуть мёртвых жрать людей поактивнее, вызывала тошноту.
— Есть ещё один момент, — добавил княжич. — Если орден громко заявит о себе с доказательствами и оглаской, это поспособствует росту недовольных в других княжествах. А там уже можно повторить опыт уничтожения ковенов у соседей. Тем более я слышал, что желающие воспользоваться вашими услугами уже появились, — глянул на меня Роман Юрьевич.