Целитель судеб
Шрифт:
Годы шли. Слава о Виссавии всколыхнула Кассию, и в клане стали появляться все новые люди. Поначалу богиню это радовало, но пришельцы стали посматривать презрительно в сторону стареющего предводителя... Зародился заговор, и в одну из ночей перерезали горло и вождю, и его сыновьям.
Тогда впервые испытали на себе люди гнев Виссавии. Она убивала всех: и виноватых, и невиновных, она ураганом пронеслась над своими землями, вновь превратив их в пустыню, она прокляла людей и их коварство и дала себе слово никогда не связываться с нашей расой. Но больше она
Люди помнили о земле-сказке, передавали легенды о ней из поколения в поколение, и все так же отказывались верить, что той земли больше не существует. Один за другим они упрямо возвращались в пустыню, чтобы найти там счастье... и один за другим умирали.
Богиня смотрела на это равнодушно. Она чувствовала в душах приходящих к ней людей стремление к власти, к богатству, к магической силе. И ни у кого из них не было того искреннего запала, что в первом вожде, того желания изменить мир, сделать его чуточку лучше. Никому из людей она больше не могла поверить.
Но однажды в ее пустыне появились трое всадников. Один из них вез перекинутое через седло тело.
Виссавия не спешила убивать пришельцев: люди вновь стали использовать ее земли, как место для казни, и эти трое должны были вскорости уехать, оставив четвертого умирать...
Всадники действительно бросили завернутое в плащ тело, а сами поспешно убрались из земель Виссавии. Умирающий удивил богиню - ранее попадавшие в ее пустыню хотели либо отыскать ее убежище, либо выжить, пытаясь выбраться из жгучих песков. Этот... лежал с закрытыми глазами и с нетерпением ждал смерти, как ждет ослепленный страстью юноша прихода своей возлюбленной.
– Ты так молод. Не рано ли тебе умирать?
– спросила богиня человека.
– Мне нет места в этом мире, - прохрипел тот.
– Даже если я выживу, даже если выберусь из пустыни, они все равно никогда меня не примут. Я изгой. Меня ненавидят. Меня боятся.
– Ты не убивал, я чувствую, - удивилась богиня.
– Ты не насиловал. Ты не воровал. Ты не унижал более слабых. Ты кристально чист, и в то же время говоришь, что тебя ненавидят? Но за что тебя ненавидеть?
– Я незаконорожденный, - ответил юноша, - но это - простительно. Я маг-целитель и низкорожденный, а этого мне простить не могли. Там я никому не нужен.
– Значит, будешь нужен тут.
Роланд был великолепным вождем и мудрым предводителем. Он собрал вокруг себя магов-целителей и при помощи богини воссоздал клан.
Но когда он постарел, магов стало слишком много, власти слишком мало... и в Виссавии началась война. Роланда убили.
Гнев богини вновь пронесся над кланом. Начали исчезать деревья, дома, источники, опустошая плодородные земли клана, превращая их в пустыни, пролилась кровь, умирали люди. Воцарился хаос. Сын Роланда, которому исполнилось лишь одиннадцать зим, упал на колени и взмолился богине.
– Твоего отца убили, а ты просишь их пощадить?
– удивилась Виссавия.
– Моего отца убили, - ответил мальчик.
– Но на этой земле остались те, кто об этом жалеет... И пока
– Хорошо, сын мой, - ответила богиня.
– Будь по-твоему. Но каждый, кто захочет остаться в моей стране, должен дать тебе или твоему потомку клятву. И даже за мысль убить тебя или кого-то из рода вождя я буду карать смертью.
Так в Виссавии появился кодекс..."
– Кодекс?
– переспросил Рэми.
– Мы свободны, архан, но мы и ограничены...
– ответил Марк.
– Наш вождь - возлюбленное дитя богини. За только желание поднять на него руку каждого из нас ждет смерть. За отказ исполнить его приказание - боль. За третий отказ - смерть. Мы поколениями учились безропотно повиноваться вождю, поколениями учились любить его так, как его любит наша богиня. Взамен она дает нам дар, она оберегает нас, она позволяет нам жить так, как мы хотим.
– Это неправда!
– вскричал Рэми.
– Ты врешь! Она приказала мне убить Элизара! И я бы смог это сделать!
Рэми осекся, осознав, как сильно подействовали на обоих виссавийцев его слова. Элан сильно побледнел. Марк тяжело дышал, а за спиной Рэми раздался тихий голос:
– Потому что я знала, что ты этого не сделаешь. Я знала, что одна мысль об этом пробудит в тебе целителя судеб, я знала, что это спасет Элизара.
Ударил в крышу дома первый порыв ветра.
– Ты играешь мной, я этого не люблю, - прошипел Рэми, тогда как Марк и Элан сползли на пол, не осмеливаясь даже взглянуть на любимую жрицу Виссавии.
– Знаешь, как мне было больно! Знаешь, как мучила меня совесть, а все равно это сделала! Ты... ты... после этого ты надеешься, что я тебе поверю? Я ненавижу тебя, слышишь! Ты заставила меня чувствовать себя ничтожеством! Подлым убийцей, который на все способен ради власти! Даже на убийство собственного дяди!
– Рэми, я прошу тебя...
– шептала она, и ее голос чудом перекрывал рев разыгравшейся за стенами бури.
– Не подходи...
– кричал Рэми, пятясь назад.
Буря вторила его гневу. Буря все сильнее билась в стены, ревела, пытаясь сорвать крышу, а вместе с ней погрести под обломками дома все живое.
Рэми хотел умереть. Рэми жаждал снести эту улыбку с уст хранительницы, только бы не чувствовать той грязи, что накопилась в нем за это время. Он чувствовал себя грязным.
– Рэми, выслушай меня...
– упрямо продолжала жрица.
– Я знаю, что ты бы не смог. Ты целитель. Целитель не может убивать... Рэми, мой мальчик...
– Я не твой мальчик!
Ветер превратился в ураган. Застонала крыша, последним, отчаянным усилием сопротивляясь непогоде.
– Помилуй, наследник, - Марк вцепился в ноги Рэми...
– Ты убьешь мою семью. Помилуй!
Рэми без сил сполз на пол, закрывая лицо руками. Что это? Почему так охотно откликается на его чувства Виссавия?