Целительница для некроманта

Дворцова Инна

— Получается, что тебе всё равно, что я солгала? — с замиранием сердца спрашиваю у него.

Мелвас поднимает глаза. Я пугаюсь его взгляда. На меня до сих пор так никто не смотрел.

— Получается, что так, — его холодный, равнодушный голос плохо вяжется с огнём, горящим в глазах.

Я не верю в безразличный тон. Он меня пугает тем, что говорит одно, а глаза выражают другое.

Можно уметь управлять лицом, взять под контроль эмоции, лишь глазами сложно управлять. Глаза отражение души.

— Неужели

ты думаешь, что сможешь, хоть что-то скрыть от меня? — В его глазах появляется огонёк превосходства.

Меня задевает он за живое. Да, я рабыня сейчас, но родилась и жила свободной. Моё зависимое положение не повод для насмешки и тем более считать себя выше.

— Мы все родились равными и умрём тоже равными, — с обидой выкрикиваю я.

— Вот тут ты ошибаешься, — сдерживая самодовольную улыбку, говорит он. — Не все равны перед смертью. Давай поговорим об этом в следующий раз. Сейчас не лучшее время спорить о жизни и смерти.

И в этот раз я согласна с некромантом. Не время для обсуждения вечных вопросов.

— Тогда вернёмся к цели нашего путешествия, — напоминаю я Мелвасу о важном вопросе. — Зачем мы едем ко мне на родину.

— Я смотрю, ты не рада, — деланно удивляется некромант. — А как же припасть к родной земле, которая даёт силу для жизни?

Я с трудом сдерживаюсь, чтобы не залепить ему пощёчину. Какого…геморроя, он издевается надо мной? Ничего светлого в душе. А, чего я ждала от некроманта? Он только притворяется хорошим, а на самом деле…

На самом деле враг рода человеческого. Поднимает мертвецов ради развлечения. Поэтому и заговорил о земле. Близка ему эта тема.

— А, что такого в земле Гарданики? — спрашиваю я. — Чем она отличается от этой земли, например? Или земли твоей родины?

— У меня нет родины, — отвечает бездушный Мелвас.

Вот это новость. Как так нет родины? У всех есть родина. Отец говорил, что тот, кто отрёкся от родной земли, пропащий человек. Но, я не спешу делиться воспоминаниями с некромантом. Просто, как и он, пожимаю плечами. Нет так нет.

— Я понимаю, что вы уже не в первый раз уводите разговор в другую сторону, лишь бы не отвечать на мой вопрос, — высказываю я ему.

— Хорошо. Я отвечу, но это тебе мало поможет, — наконец-то соглашается поделиться своими планами некромант. — Мы едем искать одну вещицу.

Ага! Вещицу. Ха-Ха и ещё раз Ха. Так, я тебе и поверила. Ради вещицы не будешь рыскать по свету в поисках того самого помощника, который поможет тебе найти эту самую вещицу. Как бы не так. Важную вещь он ищет. А главное, зачем ему она?

Я постаралась сделать вид, что поверила Мелвасу.

— Как будем искать эту вещицу? — небрежно спрашиваю я.

Некромант задумался. Такой простой вопрос, а он думает. Неужели он не знает, где её искать?

Я замечаю, что Мелвас наблюдает за мной. Что он хочет увидеть? Достойна ли я доверия? Так,

у него нет выбора. Даже я это понимаю.

— Если вы только сейчас задумались о том, достойна ли я участия в великой миссии по поиску незначительной вещицы, то вынуждена вас разочаровать. Поздно думать. Думать нужно было раньше.

К моему удивлению, некромант расхохотался. Я ожидала чего угодно. От простого пожелания держать рот на замке до зуботычины. А он хохочет.

Я не могу предугадать его реакцию и это меня злит.

— Не слишком ли образована для деревенской девушки? — сквозь смех спрашивает он, а сам цепко следит за выражением моего лица.

Исчадье Тьмы давит на мою больную точку. Но рассказать придётся, раз у нас пошла такая откровенность.

— У меня мама была целительницей, а папа дружинником князя, — рассказываю я ему полуправду. Папа у меня был лучшим другом князя. Воеводой его дружины.

Мелвас заинтересовался моей историей. Внимательно слушает.

— Мама жила в деревне на границе княжества. Отец рассказывал, что дружина возвращалась из похода. Остановились на ночлег в её деревне. Там-то он и заприметил красивую девушку.

Какая-то непонятная тень промелькнула возле некроманта, и я почувствовала лёгкие поглаживания лодыжек. И так мне тепло стало на душе. Отпустила щемящая тоска по родителям. Я до сих пор не могу простить, что они оставили меня одну.

— Отец хотел увезти маму в столицу, только она отказалась. Не любила она города. Жила в таком, когда училась в Академии магии. Рассказывала, что чуть с тоски не померла. Вот она и учила меня всему. Я тоже должна была поехать учиться, но не судьба. Родители ушли в мир иной, а я осталась с бабушкой.

Я погрузилась в воспоминания. Тяжёлые, ранящие душу. Мои раны только-только начали затягиваться. А Мелвас своими расспросами сорвал тонкую корочку на ране, и она опять стала кровоточить.

— А магии тебя учили? — словно не замечая моего состояния, спрашивает Мелвас.

— Мама немного учила, но больше теорию. В нашей Академии магии не любили, когда учёба начиналась с детства. Могли даже не принять на обучение.

У некроманта наконец-то проявились настоящие эмоции. Он в ужасе смотрит на меня.

— Почему? Какая дичь! — возмущается он. — Меня до Академии учили родители и прекрасно с этим справились.

— У нас считают, что родители могут неправильно пробудить магию, — говорю я, удивляясь, что у кого-то может быть по-другому.

— Так, вы же тёмный маг, — удивляюсь я. — У нас тёмная магия под запретом.

— Ошибаешься, — рассмеялся некромант. — У меня мощнейшая магия воздуха. Я её развивал четверть века. Родители у меня были светлые маги.

Мне казалось, что удивить ему меня уже невозможно. Однако! Я во все глаза смотрю на того, кто разговаривает со Смертью. И тут светлый маг.