Целительница моей души
Шрифт:
— Что за ерунда? — нахмурился король. — Кого я могу найти, если во всём королевстве, если не во всём мире, нет целителя, способного в принципе лечить ожоги от магического напалма?
— Но я же вижу! И чувствую. Да сами посмотрите! — я не могла сдержать эмоций.
Внимательно вглядевшись в меня и, кажется, увидев, что я серьёзна как никогда, король встал и, не обращая внимания на свою наготу, прошёл к зеркалу, попутно прикасаясь к светильникам, тут и там развешанным и расставленным по комнате, заставляя их заливать её ярким светом. Осознав, что и сама одета ни на нитку не приличнее, я быстро закуталась в покрывало. Хотелось скорее найти своё платье и надеть его, но я не могла отвести взгляда от полностью обнажённой фигуры короля, а где-то внизу живота начинало зарождаться уже знакомое чувство.
Что, опять? Вот прямо сейчас? Второй раз за ночь?
Так тоже бывает?
Пока я в растерянности осознавала, как много ещё не знаю об интимной жизни в целом и о своём теле в частности, король подошёл к зеркалу и стал через плечо разглядывать свою спину, удвоив роскошную картину, которую собой представлял.
— Ничего не понимаю, — пробормотал он, видя то же, что и я — шрамы стали бледнее, не такими выпуклыми и слегка уменьшились по краям, словно бы я над ними работала минимум неделю.
При этом я обычно излечивала шрамы до полностью здоровой кожи, но по кусочкам, не трогая остальное. А тут все они изменились равномерно.
— Никакой целитель, кроме тебя, ко мне не прикасался, — поворачиваясь другим боком, от чего картина существенно не изменилась, покачал головой король. — И даже представления не имею, что же… Если только… Да нет, быть такого не может, это лишь легенда.
Он замер, гладя на меня большими глазами, словно сам не мог поверить в некую мысль, пришедшую ему на ум.
— Вы о чём, — осторожно спросила, поскольку он продолжал молчать.
Король всё так же молча, напряжённо меня разглядывая, вернулся, присел на кровать, ничуть не заботясь о том, чтобы прикрыть свою наготу. А потом покачал головой и криво улыбнулся.
— Знаешь, Дина, рядом с тобой я готов поверить и в легенду. Среди магов ходит поверье, что в момент высшего наслаждения, — он многозначительно указал глазами на разворошенную постель, намекая на то, что между нами только что произошло, — у мага происходит мгновенный и очень большой выброс силы. И в этот момент можно достигнуть невиданных прежде результатов. Но проверить это, как ты понимаешь, никому не удавалось. Как и опровергнуть, кстати.
— Почему, — растерялась я, пытаясь уложить сказанное им в голову. Ни о чём подобном я прежде не слышала хотя бы потому, что кроме исключительно целительских знаний, касающихся продолжения рода, от меня, как и от любой юной незамужней леди, скрывалось всё, имеющее отношение к интимной жизни.
— Потому что, в такой момент имя своё забываешь, не то что владение магией. Чтобы открыть портал, нужно на этом сосредоточиться, что, как ты понимаешь, во время наивысшего блаженства просто невозможно. Но ты — целительница, и, похоже, у тебя это произошло самопроизвольно.
— Мне для лечения нужен физический контакт с обнажённым телом, — пробормотала я, вспоминая, как были переплетены наши тела, как обнимала короля и руками, и ногами, как сам он был не только вокруг меня, но и во мне… — Так это всё сделала я?
— Похоже, что так, — широко улыбнулся король. — Моё ты маленькое чудо.
— Не вздумай мне за это платить! — меня ударило новой мыслью. Я спокойно брала плату за лечение, но не за такое же. И не в такой момент.
— И совсем не сложно, правда, — улыбка мужчины стала ещё шире, и я сообразила, что только что обратилась к нему на «ты».
— Я вряд ли смогу повторить. Во всяком случае, скоро, — честно призналась я насчёт обращения. — Но платить не надо. Мне и самой понравилось, — отведя глаза, неохотно призналась я.
отя, представив, сколько золотых я могла бы заработать, пока излечивала эти шрамы в своей клинике, чуть не взвыла от разочарования. Но у меня есть еще Эррол, а со временем, появятся и другие богатые пациенты. Поэтому — прочь меркантильные мысли. За то, что происходит в постели, платы я не беру. Точка!
Король взял мою руку, прижал к своей щеке, потом поцеловал ладонь, внимательно глядя мне в глаза.
— В любом случае, оговорённую оплату — учителя-портальщика, — твой… Бейл получит. Может, всё же расскажешь, кто его настоящая мать? И про остальных детей — тоже.
ЛАВА 12. ПОРТРТ
День двадцать первый. Воскресенье
Я замерла, дыхание перехватило, кажется, даже сердце пропустило удар. Но последние десять лет приучили меня бороться до последнего.
— Я! Я их мать! Это мои дети! Только мои! — выкрикнула, чувствуя, что меня начинает трясти.
— Тшшш… — Я вдруг оказалась на коленях короля, он крепко обнял меня, легонько покачивая и поглаживая по спине. — Тихо, успокойся, дыши. Тише, тише, никто не собирается отнимать у тебя детей, успокойся.
Какое-то время мы так и просидели, он — молча меня успокаивая, я — тихонько бормоча: «Мои, мои».
— Прости, Дина, я не совсем правильно выразился. Это твои дети, согласен, а ты их настоящая мать. Вот только родила их другая женщина, и я хотел бы знать — кто именно, и как ты стала их матерью.
— Но…
— Ах, Дина-Дина, ты действительно думаешь, что я не понял, что был твоим первым мужчиной?
— Ну… просто… — меня уже не трясло, но я продолжала отчаянно трепыхаться, до последнего держась за свою версию. — Десять лет…
— Девочка моя, твою неопытность как-то ещё можно было бы списать на неумёху-мужа, для которого предварительные ласки заключаются в том, чтобы задрать на жене ночную рубашку. Такие встречаются, причём в любом сословии. Но у меня достаточно опыта, чтобы понять — до меня у тебя мужчины не было, не говоря уже о том, что и детей родить ты не смогла бы, оставшись при этом девственницей.